Античная лирика

Примешать иногда не грех.

«Я богов заклинал, Лика…»

Перевод Я. Голосовкера

Лике

Я богов заклинал, Лика, — заклятиям
Вняли боги. Клянусь, ты постарела, да,
А заигрывать рада?
Слыть красавицей? Пить? Любить?

Запоздалую страсть песней подхлестывать,
Под хмельком вереща: «Эрос!» А он приник
К щечкам Хрии цветущим,
Мастерицы под цитру петь!

Прихотлив, не летит к дубу усохшему,
Мимо, — мимо тебя, мимо, позорище:
Зубы желты, морщины,
Взбились клочья волос седых.

Нет, забудь, не вернут косские пурпуры
И каменья тебе тех золотых былых
Дней, которые в фастах
Отсчитал календарный рок.

Где же чары твои? Где обаянья дар?
Прелесть пляски? Увы! Где же та Лика, где!
Вся — дыхание страсти,
Чуть поманит — и сам не свой.

Ей на поприще нег даже с Кинарою
Состязаться не грех. Только Кинаре срок
Краткий Парки судили,
А красавице Лике век,

Каркая, коротать старой вороною
На посмешище всем юным искателям
Пылких встреч. Полюбуйтесь-ка:
Факел стал головешкою.

«Хотел я грады петь полоненные…»

Перевод Г. Церетели

К Августу

Хотел я грады петь полоненные
И войны, но по лире ударил Феб,
Чтоб не дерзнул я слабый парус
Вверить простору зыбей тирренских.

Твой век, о Цезарь, нивам обилье дал;
Он возвратил Юпитеру нашему,
Сорвав со стен кичливых парфов,
Наши значки; он замкнул святыню

Квирина[827], без войны опустевшую;
Узду накинул на своеволие,
Губившее правопорядок;
И, обуздавши преступность, к жизни

Воззвал былую доблесть, простершую
Латинян имя, мощь италийскую,
И власть, и славу, от заката
Солнца в Гесперии до восхода.

Хранит нас Цезарь, и ни насилие
Мир не нарушит, ни межусобица,
Ни гнев, что меч кует и часто
Город на город враждой подъемлет.

Закон покорно вытерпит Юлия,[828]
Кто воду пьет Дуная глубокого,
И сер, и гет, и перс лукавый,
Или же тот, кто близ Дона вырос.

А мы и в будний день, и в день праздничный
Среди даров веселого Либера,
С детьми и с женами своими
Перед богами свершив моленье,

Петь будем по заветам по дедовским
Под звуки флейт про славных воителей,