Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения

Не верь, Адам, не верь. Смешались мрак и свет:
В ребенке, в женщине есть мглы ночной частица;
О нашем будущем мы спорим, нам не спится;
И человек то в жар, то в холод погружен:
Пересекая беспредельность, видит он
Самум, и хаос, и сугробы. Все в тумане!
Сверкают молнии во мгле его страданий;
И говорит Руссо: «Ввысь человек идет».
«Вниз, — говорит де Местр, — он вниз идет»… [481] И вот
Корабль чудовищный, корабль неоснащенный
По морю звездному плывет, и наши стоны
И наши горести он обречен нести,
Плывет огромный шар и не свернет с пути.
И небо мрачное, где происходит это,
Вдруг озаряется, мы видим дрожь рассвета,
Судьбы светлеет лик, и ощущаем мы,
Что каждый новый миг уносит нас из тьмы.

Марин-Террас,

октябрь 1855 г.

* * *

«Разверст могильный зев… Он всюду: за спиною…» Перевод В. Шора

Разверст могильный зев… Он всюду: за спиною,
Над головой, у ног… Гигантскою стеною
          Пред нами ночь стоит, нема;
И звезды двух Ковшей, Стрельца, Кассиопеи —
Булыжники на дне зияющей траншеи…
          О, яма Вечности! О, тьма!

Я видел сон: ко мне явился некий гений;
Он молвил: — Я орел, летящий из-под сени
          Иных небес; я их предел
Покинул, чтоб узреть чужих светил сиянье,
И для того пространств чудовищных зиянье
          Бестрепетно преодолел.

Когда пересекал я жуткие просторы,
Где непроглядной мглы нагромоздились горы,
          Я скорбен был и думал так:
«Всей тьмы достанет ли для страшного колодца?
И может ли провал, в котором мысль мятется,
          Вместить в себя весь этот мрак?»

И хоть я дотянул до твоего порога,
Но в сердце у меня смятенье и тревога…
          Скажи мне — ведь орел ты сам, —
Страшит ли и тебя безмерная утроба?
И я ответствовал: — Увы, мы черви оба,
          Но только из различных ям.

У дольмена в Корбьере,

июнь 1855 г.

ПЕСНИ УЛИЦ И ЛЕСОВ

«Когда все вишни мы доели…» Перевод Бенедикта Лившица

Когда все вишни мы доели,
Она насупилась в углу.
— Я предпочла бы карамели.
Как надоел мне твой Сен-Клу!

Еще бы — жажда! Пару ягод
Как тут не съесть? Но погляди:
Я, верно, не отмою за год
Ни рта, ни пальцев! Уходи!

Под колотушки и угрозы
Я слушал эту дребедень.
Июнь! Июль! Лучи и розы!
Поет лазурь, и молкнет тень.

Прелестную смиряя буку,
Сквозь град попреков и острот
Я ей обтер цветами руку
И поцелуем — алый рот.