Я согласился с ним и сразу же заметил такси.
Подхватываю чемоданы и бодрым аллюром к машине.
Вижу: по противоположной стороне улицы несётся юнец с чемоданом. К такси. К моему!
«Смотри, чтоб он тебя не обскакал!» – предупредил внутренний голос.
Я прибавил шагу. Наддал и соперник. Я согнул ноги в коленях, будто иду, в самом же деле бегу. Гляжу – соперник уже давно сделал то же. Я добавил скорости. Идём параллельно.
У него первого сдали нервы: побежал. Рванул и я. Поровнялись. Я показал ему язык, а он мне кукиш.
Последние метры летели, как спринтеры на мировом чемпионате, оторвавшись от земли...
В одно и то же мгновенье стукнулись лбами о машину. Но я как честный человек забежал со стороны водителя, а он рванул дверцы – и уже там!
– Я первый! – крикнул он. – Поехали!
Я схватил его за плечо:
– Вылазь! Не поедешь!
– Такси моё! – кричал он.
– Моё такси! – кричал я.
Он отбивался руками и ногами. Затрещал воротник. Отлетели пуговицы. Но я его всё-таки выволок.
Вмешался водитель. Бросился нас разнимать.
– Товарищи, что вы! Интеллигентные ж люди!
Легче было разнять сиамских близнецов. Водитель же попался – не сглазить бы. Расклеил.
– Срам! Как петухи! – и ещё громче громыхнул: – Куда?
– На вокзал! – завопили мы дуэтом, отталкивая друг друга.
– Так в чём же дело? Садитесь! – водитель королевским движением распахнул дверцы. – Оба садитесь!
Мы плюхнулись на заднее сиденье и долго не могли отдышаться.
Вдруг я почувствовал, как что-то острое упёрлось мне под ребро. Потрогал – локоть соперника. Выставил свой. Наши локти скрестились, будто рапиры. Мы не сидели уже, а висели в воздухе, держась на нервах и взаимной неприязни.
Водитель с тревогой посмотрел на нас в зеркальце.
– Что вы там кряхтите? Высажу обоих!
Впереди мигали вокзальные огни. И я, глянув на часы, понял, что успею. Ко мне вернулось доброе настроение.
Водитель достал чемоданы и поставил на асфальт. Потом с укором посмотрел на нас и покачал головой:
– Гомо гомини, – сказал он.
И поехал.
Мы поняли. Интеллигентные ж люди! Латынь. «Человек человеку...»
Молча стоим.
– Идём пива выпьем, что ли... – сказал соперник. – Время же есть.
– Можно, – согласился я.
Валентин Чемерис
В мире букв
Все буквы от А до Я работали в институте «Алфавит». Руководил институтом доктор алфавитных наук A. Eго первым заместителем был Б. Первым заместителем Б был В. У В в свою очередь был заместителем Г, у Г – Д и так до Я. Я был последним в «Алфавите» и поэтому не имел заместителя.
Стиль работы института был такой.
А вызывал Б и говорил:
– Надо работать. Помните, что труд создал человека!
Б вызывал В и повторял то же:
– Надо работать. Помните, что труд создал человека!
В вызывал Г и говорил то же самое... И так до Я.
Я не имел заместителя и ему некого было вызывать. Он работал молча.
Однажды Я сделал очень важное открытие. На радостях он сказал:
– Я открыл!..
В ту же минуту его перебил М:
– Что это за порочный индивидуализм! Что это за яканье в нашем тесном и сплочённом коллективе? Мы все трудимся на благо института, трудимся коллективно, сообща, а ты своим безответственным яканьем противопоставляешь себя коллективу.
Я смутился и начал оправдываться:
– Но я же в самой деле открыл...
М снова перебил:
– Не Я, а Мы! Мы! Понятно? Мы открыли, то есть коллектив. Или ты намерен противопоставить себя целому коллективу? Не забывай, что наш коллектив сплочённый.
Я знал, что коллектив в институте довольно сплочённый, и потому поспешно согласился:
– Ладно. Пусть мы открыли.
– Это уже другое дело, – сказал М. – Но впереди наших имён под открытием придётся поставить и А. Неудобно. А – доктор, многие годы возглавляет институт... Нет и нет, ни в коем случае его не обходить. Ещё подумают, что мы игнорируем начальство.
– Ну что ж, поставим и А, – тяжко вздохнул опечаленный Я.
М почесал затылок и зашептал:
– Но ты же знаешь, что, сказав А, надо говорить и Б. Всё же Б первый заместитель, неудобно обходить...
Приписали Б.
– Всё это хорошо, – снова сказал М. – Но выходит, что мы обидели В. А он так же работает в нашем институте, как мы с тобой. Потом...
Потом, чтоб не обидеть Г, поставили под открытием и Г, за Г – Д и так далее до Я.
Обиженный Я начал протестовать.
– Что вы делаете, ведь я открыл! Я!
На общем собрании сотрудников «Алфавита» крайний и закоренелый индивидуализм Я был единогласно осуждён и не менее единогласно был заклеймён как явление, не совместимое с духом и принципами коллективизма.
А сказал:
– Мы должны развивать здоровый дух здорового, сплочённого коллектива, а не
