индивидуальных гаражей?
За исключением Махтиева и Абдула, у которых нет машин, и Хуссейна, который по моему настоятельному совету перекатил «жигуленка» в Таукол к отцу, все охотно соглашаются с тем, что эта часть болтовни Уварова заслуживает внимания.
Несколько человек поднимаются и направляются к выходу; Мурат, сощурив глаза, с усмешкой следит за ними. Я про себя награждаю его овацией – ход он придумал гениальный.
Здесь Мурат употребил слово из лексикона Жулика.
Я подхожу к Мурату, терпеливо дожидаюсь, пока из его глаз перестают сыпаться искры.
– Мне нужно кормить ребят, помоги продуктами.
– Получишь на складе, – Мурат быстро пишет записку, – потом оплатишь. Где тебя искать?
– Поеду с Леонидом Иванычем. По готовности обменяемся зелёными ракетами. Связной при мне – Вася Лукин.
– Уборщица на полставки? – Мурат подмигивает. – Ревизора на тебя нет, Максим.
– Кто без греха, пусть кинет в меня камень, – осторожно шучу я. За Васю мне и в самом деле могут намылить холку.
Дома я застаю всех своих бездельников, очистивших холодильник так здорово, что его можно отключать. Мою долю, однако, они сожрать не успели, и я, неторопливо кушая гречневую кашу со шкварками, даю указания. Вася пойдёт со мной, Гвоздь и Рома – за продуктами, Надя будет отдыхать – всё-таки в отпуске, а Олег и Осман караулить вездеход, чтоб не сперли туристы.
– Запомните, лодыри, – по-отечески внушаю я, – здоровый аппетит – это не самое главное качество лавинщика. Отныне я вашу работу буду оценивать не по количеству слопанной пищи, а по оперативности, инициативе и верности принятым обязательствам. Текст все помнят?
– «Находясь в ясном уме и твёрдой памяти, – бормочет Гвоздь, – обязуюсь…»
– Достаточно. Учтите, кроме Анны Федоровны и меня, вы никому не подчиняетесь, не мальчики на побегушках. В скандалы с переселением не суйтесь, следите за ситуацией и действуйте без папиных советов. Надя, когда Гвоздь начнёт домогаться твоей руки, положи ему на головку пузырь со льдом или отхлещи веником. Спать по утверждённому Олегом графику. У меня всё.
– Спасибо за доверие, чиф, – гудит Олег. – Зонтик с собой берёшь?
Мы смеёмся. Как-то на лекции для туристов я сострил, что от лавины можно отгородиться раскрытым зонтиком, и один недоразвитый чайник воспринял это со всей серьёзностью – не расставался с зонтиком ни на минуту. Мне не очень хочется смеяться, на душе у меня скребут кошки, но я люблю, когда ребята живут и работают с настроением. В лавинную опасность у нас не принято говорить о потерях, о них мы будем говорить потом, когда позволим себе расслабиться.
– Удачи! – напутствует мама. – Максим, ты помнишь…
– Да, мама, только учти, я не при телефоне.
– Тогда запусти ракету.
– Красную, зелёными мы будем обмениваться с Муратом.
– Хорошо, красную. И береги Васю.
– Анна Федоровна… – бурчит Вася, который по оживившимся лицам ребят догадывается, что мамино пожелание ещё сработает. Он прав, едва мы успеваем перешагнуть порог, как эти негодяи раскрывают пасти и дружно орут: «Береги Васю!» Они продолжают скандировать, пока мы не скрываемся в вездеходе, в котором нас ждёт Леонид Иваныч со своей командой.
Снег валит валом. По приказу Мурата бульдозеристы расчищают нам шоссе. Мы едем в сторону Бектау, за «Чертов мост», где на бетонированной площадке установлена крупнокалиберная зенитка, пристрелянная к лавинам от седьмой до пятнадцатой. «Старая
