Он жил один, ты знаешь.
Капитан внимательно изучает план, пытаясь запечатлеть в памяти расположение кабинетов на этажах. Прохожие могут подумать, что они рассматривают порнографические открытки или театральную программку. Содержание официального рапорта капитану уже известно, но он не хочет прерывать Фаэдо, чтобы не сбить его.
— Расскажи про адъютанта.
— Последний раз они виделись около семи вечера, когда адъютант принес ему какие-то бумаги, а на следующее утро, примерно в половине девятого, нашел его мертвым: полковник лежал с запрокинутой головой.
Капитану это известно: выстрел из пистолета в рот. Пистолет нашли рядом, на полу; ящик, в котором обычно лежало оружие, был открыт. Все это зафиксировано в официальных документах.
— Что ты можешь добавить?
Они подходят к морю. Его тусклую мерцающую гладь перерезает восточный мол. В солоноватом запахе морской воды капитану чудится что-то манящее, в воображении рисуется Африка, где он никогда не был; для него, жителя каменных лабиринтов, этот запах связан с ароматом свободы, и он втягивает его в себя, раздувая ноздри и улыбаясь. Фаэдо тем временем продолжает:
— Карточные долги и любовная история: информация получена от двух осведомителей, связанных с подпольными игорными домами, но не исключено, что она кем-то сфабрикована. Женщина, о которой идет речь, — жена одного коммерсанта. Ей тридцать, мужу шестьдесят. О ней ходит множество сплетен, и не все они безосновательны. У нее есть даже своя отдельная квартирка… — добавляет Фаэдо краснея.
Парень, должно быть, ужасно робок и вряд ли пользуется успехом у женщин, думает капитан.
— Ее могут шантажировать? — спрашивает он. Фаэдо пожимает плечами:
— Я бы не сказал, уж больно непринужденно она себя ведет, несмотря на все сплетни. Но как знать. Ведь существует несколько способов шантажировать женщину… без предрассудков, особенно если она замужем и живет на Сицилии. К тому же нельзя исключить, что Гуараши действительно бывал у нее. Надо сказать, что Орсолина — ее так зовут… — Фаэдо улыбается, я его круглые, ясные глаза сияют на худощавом лице. — Женщина что надо, красавица, а муж у нее — дерьмо. Да и Гуараши, конечно, не был святым.
— Так, так, — кивает капитан, обдумывая, легко ли уложить такую женщину в постель с мужчиной, у которого нет никаких прочных привязанностей. — Эта ниточка, пожалуй, нас никуда не приведет. А векселя, подтверждающие версию о карточных долгах? Их кто-нибудь видел?
— Нет. После доноса ничего обнаружено не было.
— Есть запротоколированные показания свидетелей? — Нет, но я узнал, кто эти осведомители.
— Что ж, пожалуй, можно было бы… — капитан говорит нарочито сухо, этот тон у него появляется, обычно когда речь идет о деле, — прижать осведомителей и узнать, кто заставил их «увидеть» полковника в игорном доме, послушать, что говорят другие завсегдатаи заведения…
Фаэдо перебивает его, отрицательно мотая головой:
— Ничего особенного тут ждать не приходится. Эти двое прочно сидят на крючке у уголовной полиции: там их опекают и в то же время крепко держат за воротник. Они знают: один неверный шаг — и им конец.
Море стало совсем серым, его поверхность усеяли огни рыбачьих лодок, подмигивающие прозрачному небу. Людей вокруг заметно поубавилось, и это нервирует капитана.
— Ладно, оставим пока как есть, — говорит он, размышляя о том. что все может обернуться бессмысленной тратой скудных сил, которыми он располагает. — Сосредоточим внимание на бумагах, на папке, которую принес ему в тот вечер адъютант. Я хочу взглянуть на нее.
Это не просто любопытство. В протоколе, составленном тотчас же по обнаружении трупа, ни о каких папках не упоминалось. Ни о каких.
Фаэдо, кивнув, смотрит на часы.
— Я кое-что предпринял в этом направления. Возможно, мне удастся заполучить папку еще сегодня. Сейчас позвоню. Где мы встретимся?
Свидание они назначают через два часа в магазине. Двух часов ему хватит? Фаэдо снова кивает:
— Если все сошло гладко, хватит.
Интуиция подсказала ему правильный выбор места встречи: в подсобке магазина у Фаэдо оборудована самая настоящая мастерская.
— А все реклама разных хобби типа «сделай сам», — смеется Фаэдо, заметив, с каким любопытством озирается по сторонам капитан. Маленькая, но отлично оборудованная фотолаборатория, токарный станок, набор дрелей, самая разнообразная электронная аппаратура. — Приятели знают, что я помешан на всяких самоделках, так что если сюда кто и заглянет, то не удивится.
Папка у же лежит на одном из столов. Капитан никогда не расспрашивал Фаэдо о том, как он работает. Главное — результат. Он просматривает содержимое папки. Не похоже, чтобы в ней было что-то интересное. Все бумаги касаются бюджета области Сицилия; сверху на папке — штамп и порядковый номер.
Изучать эти материалы они могут до восьми утра, потом человек Фаэдо должен поставить папку на место.
— Что мы ищем? — спрашивает Фаэдо.
— Не знаю, — отвечает капитан. И это правда. Первые страницы содержат докладные с мест. Он торопливо листает дальше; появляются цифры, тут надо быть внимательнее. Интуиция? В интуицию, между прочим, он верит. Предположительные государственные ассигнования. Эти страницы он перелистывает без особого интереса.
— Чтобы изучить все как следует, потребуется время. Ты не можешь сделать для меня микрофильм?
Капитан без всякого труда мог бы запросить копии документов, но его интересует именно эта папка, ведь ее держал в руках Гуараши.
Да, микрофильм Фаэдо сделать может. И пока капитан продолжает листать толстую подшивку, Фаэдо уже налаживает аппарат, устанавливает лампу, регулирует высоту кронштейна.
Пробегая глазами таблицы и цифры, капитан не может отогнать мысль, что здесь что-то не так: почему Гуараши вдруг заинтересовали общественные работы, подряды, ассигнования? Ведь он занимался совсем другим. А может, они с Фаэдо зря теряют время, может, документы эти понадобились Гуараши для какого-нибудь пустякового дела и непосредственного отношения к смерти полковника не имеют?
Первое открытие они делают почти случайно. Переснимается страница 264, глава о финансировании общественных организаций, воспитательных учреждений, школ и больниц провинции Этна. Реакция капитана и Фаэдо совершенно механическая: их руки сталкиваются над листом, когда оба пытаются стряхнуть с него два темных пятна, — они решили, что на бумагу упал пепел, который кажется темным в свете рефлекторов. Но пепел не стряхивается. Капитан внимательнее приглядывается к пятнам. Похоже — чернила. Странное волнение
