охватывает его.
— У тебя есть реактивы? — спрашивает он у Фаэдо.
— Реактивы на что?
— Да на кровь же! — нетерпеливо отвечает капитан, указывая на пятна.
Фаэдо в растерянности, но потом возбуждение капитана передается ему. Он берет из лабораторного ящичка полоску промокательной бумаги, смачивает ее реагентами и прикладывает к темным пятнам; через несколько секунд бумажка окрашивается в синеватый цвет, который тут же переходит в сине-зеленый.
— Человеческая кровь. — Фаэдо не сомневается. — Следы слабые, — видимо, прежде чем замазать чернилами, пятна пытались вывести.
Капитан не спешит с выводами.
— Где была папка, когда нашли труп Гуараши?
— На месте, в шкафу.
— Гуараши умер мгновенно. Покойники не расставляют папки с документами по шкафам.
— Его убили… — Голос Фаэдо падает до шепота.
— Почти наверняка. — Капитан все еще осторожничает. — Потом сообщишь, совпадает ли группа крови с кровью полковника.
— Об этом я как-то не подумал, — растерянно признается Фаэдо. — Я не знаю, какая у него была группа крови.
— Завтра или послезавтра пришлешь мне шифровку. — Капитану нужны только неопровержимые доказательства.
Теперь они рассматривают страницы самым тщательным образом. Отпечатал пальцев проверять бессмысленно, так как к бумагам, кроме Гуараши и адъютанта, прикасался и тот, кто составлял и переплетал подшивку, и тот, кто ее пересылал, и тот, кто ее получил, зарегистрировал и поставил в архив.
Второе открытие делает Фаэдо.
— Подожди-ка! — вскрикивает он и достает из шкафа длинный узкий пинцет (такими пользуются часовщики), а в глаз вставляет лупу. С величайшей осторожностью он извлекает из-под корешка какую-то серую крошку и с победоносным видом показывает ее капитану.
— Это катышек от резинки. Кто-то, должно быть, пытался стереть кровь.
На этом Фаэдо не успокаивается. Ему неловко перед капитаном: как же он не установил группу крови полковника! И теперь он старается искупить свою вину. Отложив в сторону пинцет и лупу и тщательно протерев подушечки пальцев кусочком замши, он начинает легко водить ими по странице. — Здесь!
Пальцы Фаэдо замирают на верхнем углу страницы. Капитан недоуменно смотрит на него.
— Здесь что-то стерто: я прекрасно чувствую шероховатость вот тут, на этом месте, — поясняет Фаэдо. Он возбужден и не скрывает своего возбуждения.
Капитан хватает папку и разглядывает страницу на свет; лампы у Фаэдо очень мощные, но все равно ничего не заметно.
— Подожди-ка, — говорит Фаэдо и быстро привинчивает увеличитель, затем вместо пленки вставляет угол страницы. — Погаси свет.
В темноте они вместе разглядывают изображение. Видно какое-то пятно.
— Черт побери! — злится Фаэдо и включает свет.
— Тут нужны инфракрасные лучи, — замечает капитан.
— У меня нет такой аппаратуры.
Длинное лицо Фаэдо вытягивается еще больше. Он как-то странно поглядывает на капитана.
— А что, если я позвоню в одно местечко? Капитан бросает взгляд на часы: три часа ночи.
— Давай, звони.
Фаэдо, поколебавшись, смущенно спрашивает:
— Ты не можешь подождать меня в машине?
— Еще чего! — восклицает капитан, пожалуй, резче, чем следовало.
У Фаэдо несчастный вид, но он продолжает настаивать:
— Сицилия — моя зона, мы же уговаривались. Ты сам сказал, что предоставляешь мне полную свободу действий, лишь бы были результаты.
— Ну и что? — Капитан все еще не понимает, куда клонит Фаэдо.
— А то, что мне нужно позвонить! — взрывается Фаэдо, и в его голосе слышатся нотки отчаяния.
— Так бы и сказал! — Теперь капитану все ясно. Черт побери! Протянув руку, он берет ключи и молча уходит.
— Будет, наверное, лучше, если я поеду к ним один, — говорит Фаэдо, спустившись к машине. — Понимаешь, люди, которые с нами сотрудничают… народ недоверчивый. Увидят новое лицо…
Капитан не двигается с места, наоборот, он даже устраивается поудобнее на сиденье и закуривает сигарету.
— А, черт побери! — вскипает Фаэдо, но быстро успокаивается и включает мотор. Он ведет машину молча, сердито нахмурившись. Когда машина сворачивает в сторону Аугусты, капитан решает, что нужно как-то успокоить Фаэдо.
— Я сожалею, Фаэдо, но ничего не поделаешь, очень уж все это серьезно, — говорит он официальным тоном.
— Да ладно, чего там, — отвечает Фаэдо, и чувствуется, что он готов уступить, но на определенных условиях.
В кое-какие дела капитан действительно может его посвятить. И он говорит Фаэдо, что через два дня после смерти Гуараши умер генерал, важная фигура; что и тот и другой занимались военными заказами и один из заказов, прошедших через их руки, его особенно интересует.
Фаэдо перестает дуться: профессиональный интерес берет верх над обидой, и он выясняет у капитана некоторые детали.
— Так к кому же мы едем? — спрашивает наконец капитан.
Оба немного поостыли и расслабились.
— Ни за что не поверишь! — смеется Фаэдо и называет имя известного промышленника, занимающегося производством медикаментов. — Дело в том, — говорит он, — что тип этот страшен, как смертный грех, а любит молоденьких девочек.
— Ты что, шантажируешь его? — живо реагирует капитан.
— Нет, что ты, я — нет. Наоборот, я обеспечиваю ему алиби. Понимаешь, года два тому назад он побывал туристом в одной европейской стране и накололся. Его отпустили, но с условием, что он будет на них работать.
— А при чем здесь ты? — Капитан не без интереса погладывает на Фаэдо.
— Да как тебе сказать… В общем, он уверен, что я из контрразведки.
— А что же контрразведка?
— Там уверены, что я осведомитель карабинеров.
— А карабинеры?
— Они думают, что я работаю на полицию.
— Но ведь это опасно, — встревожился капитан.
— Ну, знаешь, в конце кондов я ведь действительно в известной мере тот, за кого они
