голова Елизаветы Третьей.
– Ой, здрасте, – продемонстрировала голова хорошее воспитание и тут же крикнула: – Паш! Иди сюда! Толик приехал.
Братец вышел в халате а-ля пан Пердовский. С легким намеком в разрезе на уже знакомые мне семейники.
– Здорово! – сказал он, и они с Толиком обменялись рукопожатиями. – Ну че, будешь чего-нибудь? Водочки, коньячку?
– Выберу первое, – не стал кочевряжиться Толик.
И вот вместо мирного чаепития у нас образовалось что-то вроде мелкого сабантуйчика. Братец травил анекдоты. Толик парировал. Все втроем вместе с Лизонькой, они напоминали мне песенку из кинофильма «Чародеи» – «Три белых коня, эх три белых коня»… Во всяком случае, ржали они так же задорно.
Через полчаса раздался долгожданный звонок.
Закрыв распоясавшуюся публику на кухне, я побежала отвечать. Встала перед телефоном, зажмурилась. Произнесла про себя, как молитву: «Так, я ничего не видела. Я ни сном, ни духом про Полину. Я все та же любящая и нежная»…
– Алло?
– Ну, привет, солнце! Уже и не чаял…
– Привет…
Как я ни старалась, но получилось холодно. И он это сразу почувствовал.
– Что случилось? Почему не приехала?
– Дела были. Слишком поздно освободилась.
– Пам-пам-пам – сказал он скорее про себя. – И какие же дела, если не секрет?
– Реклама, – лаконично пояснила я.
– Перспективный клиент?
– Чрезвычайно перспективный.
Он замолчал, а я подумала: «Так. Стоп! Буду продолжать в том же духе, он психанет. И плакали мои денежки!»
– Оксан, такой вопрос… может быть, не совсем скромный… ты вообще планировала приехать?
– Планировала, Сева, планировала… – Да что ж такое-то! Возьми себя в руки, наконец! – Я бы обязательно к тебе приехала, любимый. Просто так вышло, прости!
– Любимый? Ты там чего, колес наглоталась?
– Ну почему сразу колес? К нам тут родственник приехал. Сидим, выпиваем…
– Ладно, я понял. Спокойной ночи, солнце!
– Спокойной ночи, Сева….
Повесив трубку, я проанализировала разговор. Все не так плохо. При желании все еще можно будет исправить. Но какая все-таки гадость! Почему же кошки скребут? Почему же так хочется снова вернуться в сказку?
Напьюсь! – неожиданно созрело решение.
Я поправила перед зеркалом съехавшую набекрень кофточку. И отправилась на звуки сотрясающего стены веселья.
Мои собутыльники уже успели к тем порам несколько передислоцироваться. Павлик сидел, уложив голову Толику на плечо, и шумно похлопывал его по спине. Текст при этом он произносил такой:
– Это же тебе, Лизка, не фуфел какой-нибудь! Это же тебе человек-легенда! В то время, когда обычные люди смотрят фильм «Турбулентность», он уже смотрит фильм «Турбулентность-два»! – и тыкал в лицо жене упруго растопыренную рогатину. – Да он, если во сне разговаривает, то так, чтоб до хрипоты!
– Ну-ну, не передергивай, – ответствовал Толик, в свою очередь похлопывая Павлика по груди. – У меня и мощностей-то таких нет.
– А не выпить ли нам по этому поводу? – лихо подъехала я.
– О, сестренка пришла! – растрогался Павлик. – Иди-ка сюда, я тебя поцелую… – я наклонилась – и мне достался смачный поцелуй в лоб. – Ну а теперь чего ж и не выпить? Это ж, Толян, сестренка моя младшая…
– Я в курсе, – сказал Толик, которому в этот момент, кажется, тоже очень хотелось меня облобызать.
– А-а, вы знакомы? – слегка огорчился Павлик.
– Ну конечно, они знакомы! Паш, ты че говоришь-то? – влезла Лизонька.
– Цыц, я сказал!.. – Павлуша шаткой рукой разлил водку по стопкам. – А известно ли тебе, Ксюха, что рядом с нами сидит человечище? Можно сказать, современный Раскольников!
– Это кто? – спросила я.
– Это Толя-ян, – Павлик снова с гордостью хлопнул Толика по спине.
– Нет, я имею в виду: кто такой Раскольников?
– Э-э, Ксюха, да ты, я смотрю, школу-то прогуляла! Мало я тебе, значит, задницу-то драл?
– Нет, ну тут действительно непросто сопоставить, – заступился за меня Толик. – Евгений – и вдруг сразу Раскольников! Надо бы как-то поплавнее, что ли….
– Ладно, не грузитесь, – Павлик обвел нас сочувствующим взглядом. – Давайте выпьем за человека-легенду!
Последнее, что я помню, это то, как переливала себе водку в стакан, а Толик доливал его соком. И еще эти полусумасшедшие глаза Павлика, говорящего мне с ударением на «я»:
– Земляника!..
Видимо, это было про сок…
Очнулась я только в три часа ночи с осознанием того, что у меня дико ломит спину и шею. Оказалось, что мы мирно спим в обнимку с Толиком на угловом диванчике в кухне. Причем сидя.
Стоило мне пошевелиться, как мой сотоварищ тоже открыл глаза.
– Душевно посидели, – хрустнув позвоночником, сказал он.
– Да уж… А этих-то в вытрезвитель, что ли, забрали? – спросила я, имея в виду Лизоньку и Павлушу.
Толик понял, о ком я говорю, но все равно удивился:
– Ты не помнишь, как вы с братом в течение получаса желали друг другу доброй ночи?
– Нет.
– А как ты напутствовала Лизавету на сон грядущий, чтобы она хорошенько тужилась и не ругалась на акушеров?
– Нет, – холодея, созналась я.
– Ну, тогда даже не спрашиваю, припоминаешь ли ты тему нашего с тобой дальнейшего разговора…
– Не спрашивай! – согласилась было я.
Но тут же подумала: «А что, если я решила поплакаться Толику в жилетку? Что, если сболтнула лишнего?»
Поэтому решила уточнить:
– А мы обсуждали какие-то личные темы?
Вместо ответа Толик вздохнул, убрал руку с моего плеча. Поднялся.
– Чай будешь?
– Буду, да. Пить хочется невозможно!
Он как-то понимающе усмехнулся и врубил чайник.
