— Исинка, ты можешь соединяться с коммуникаторами?
— В настоящий момент приемо-передающая антенна уничтожена бурей и в моем распоряжении только местная, локальная связь. Зона покрытия — полусфера радиусом двенадцать километров.
«Вот не везет так не везет!» — разочарованно подумала Маруся и вернулась к разговору:
— Ты сказала, Ева Гумилева связалась с тобой. Что она сказала?
— Это закрытая информация.
— Где моя мама сейчас?
— Нет данных.
— Она жива?
— Нет данных.
— Что ей удалось найти?
— Файлы удалены с носителя.
— Кем?…
— Это закрытая информация.
— Когда?
— Это закрытая информация.
— Да что ты заладила! — разозлилась Маруся. — Дятел ты, а не интеллект!
— «Хоть горшком назови, только в печь не сажай» — русская народная поговорка, — Исинка откровенно издевалась над девочкой!
Они препирались еще минут десять. Маруся ругалась, Исинка отвечала каким-нибудь афоризмом или цитатой, как правило, очень точно и обидно. Поняв, что этот «обмен любезностями» может продолжаться вечно — у искусственного интеллекта отсутствовали нервы и эмоции, — девочка сдалась:
— Исинка, все, разминка окончена. Продолжаем.
— Принято!
— К тому времени, как Ева Гумилева покинула базу, ученые собрали большое количество материала по морлокам. Но экспедиция не сумела закончить работу, — Исинка сделала паузу, видимо, ожидая, что Маруся поинтересуется — почему? Но девочка молчала, хмуря брови. — Ученых поразила странная нервная болезнь. Они стали раздражительными, несдержанными, постоянно ссорились между собой. Дело дошло до драк. Причиной этого… Маруся, для лучшего понимания я настоятельно рекомендую тебе посмотреть видео.
— А что там? — безо всякого интереса спросила девочка, погруженная в невеселые мысли о родителях.
— Мои камеры слежения отсняли события, после которых профессор Покровский принял решение о спешной эвакуации участников экспедиции.
— Ну, давай…
На экране появился холл базы. Несколько взволнованных мужчин оживленно обсуждали что-то, сидя на диване. Из коридора вышел высокий старик с аккуратной седой бородкой.
— Это профессор Покровский, — прокомментировала Исинка.
Сидящие люди поднялись с дивана, окружив своего начальника. Все заговорили разом. Из мешанины фраз Маруся поняла, что речь идет о массовых галлюцинациях, связанных с появлением призраков. Одни их видели, другие — нет.
— Это жуть, просто жуть! Прозрачные люди…
— Может, вы выпили, Иван Сергеевич?
— Я просыпаюсь, а он стоит рядом и смотрит!
— Чтобы распознать галлюцинацию, нужно надавить на глазное яблоко.
— Чушь, чушь и еще раз чушь! Призраков не бывает потому, что не бывает никогда!
— Севка, ну мне-то ты веришь?
— Пахомов бежит и орет. Я ему: ты чего орешь? А он: «Призрак! В лаборатории призрак!»
— А ну, дыхни!
— Я тебе сейчас так дыхну!
— Ребята, ну вы чего…
— Стой, гад! Руку, руку пусти!
Неожиданно словесные баталии переросли в настоящую драку. Затрещала одежда, полетели на пол очки, пуговицы, чей-то телефон. Покровский тщетно пытался урезонить ожесточенно избивавших друг друга ученых. Крепкий бородатый мужчина, выскочивший из какой-то двери, сразу оценил ситуацию и бросился в самую гущу драки, раздавая направо и налево увесистые тумаки.
— А ну, стоять! Все, парни, все! Закончили!
— Это завхоз Бойко, — шепнула Исинка.
Усилиями профессора и завхоза побоище удалось остановить. Запыхавшиеся ученые вытирали кровь с лиц, с ненавистью озираясь по сторонам. Никто не заметил, как лысоватый молодой человек с горбатым носом и наливающимся под глазом синяком исчез в коридоре. Он вернулся буквально через несколько секунд с хорошо знакомым Марусе черным пистолетом в руках.
— А теперь что скажешь, тварь?! — крикнул горбоносый, вскидывая руку с пистолетом. Кто-то ахнул, все бросились врассыпную, а посреди холла замер в растерянности симпатичный парень в помятой безрукавке.
— С пистолетом — младший научный сотрудник экспедиции Радий Иванов, остался стоять — техник Всеволод Чащин, — пояснила Исинка.
— Радик, Радик, успокойтесь! — выставив костистые руки, взмолился Покровский.
Ему не в тон загудел Бойко:
— Ты что, дурак! Положи оружие!
— Да пошли вы! — огрызнулся Иванов. — Севка, говори, видел я призраков?
— Дурак ты. И псих! — спокойно сказал Чащин.
Грохнул выстрел, второй. Техник кинулся бежать к выходу с базы.
— Всем лежать, не двигаться! Пристрелю! — истерично выкрикнул горбоносый и устремился за своим обидчиком.
Исинка отключила запись, но Маруся не успела и рта раскрыть, как искусственный интеллект произнес:
— Даю запись с внешней камеры слежения…
На экране появился каменистый склон и двое бегущих по нему людей. Чащин мчался огромными прыжками, время от времени кидаясь в стороны, чтобы сбить прицел. Впереди виднелись спасительные для него заросли. Горбоносый не отставал, изредка стреляя в техника, но это была стрельба наугад.
Почему-то Маруся поняла: добром вся эта история не закончится, иначе Исинка не стала бы ее показывать.
Так и вышло.
Видимо, сообразив, что ему не догнать беглеца, Иванов остановился, упал на одно колено и тщательно прицелился.
Выстрел!
Чащин словно споткнулся и полетел по камням, нелепо взмахивая руками. Прокатившись несколько метров, он замер внизу склона, у самых кустов. Горбоносый поднялся, наобум швырнул пистолет куда-то в сторону и побрел обратно к входу на базу…
«Теперь хотя бы понятно, откуда у Уфа появился этот дурацкий пистолет», — подумала Маруся, глядя на темный экран. Ей было очень нехорошо: она брала в руки орудие убийства! Мало того, это самое орудие и сейчас лежит в коробе у ехху.
«Нет, пусть пистолет останется здесь, на базе. С собой я его не потащу», — и девочка поднялась со стула, полная решимости. Когда она вернулась, держа оружие двумя пальцами за ствол, Исинка, по обыкновению, дала справку:
— АПС, или автоматический пистолет Стечкина. Калибр…
— Не надо, — Маруся кинула оружие в корзину для бумаг. — Вот и все.
— Я продолжаю?
— А что еще ты мне хочешь показать?
— Эвакуацию базы.
— Пропустим. И так все ясно. Слушай… а эти призраки…
— Они появлялись в помещениях базы еще несколько раз. Дать записи?
Маруся сжала кулаки, набрала полные легкие воздуха — и выдохнула:
— Нет!
— Почему?
— Потому что я их боюсь, что непонятного?
— С момента эвакуации объекты, именуемые «призраками», больше не фиксировались моими камерами.
— И слава богу. Все, мы закончили?
— Есть еще один файл, адресованный лично тебе.
— Ну, давай…
Экран ожил. С него на девочку смотрела ее мама, Ева Гумилева, молодая, полная сил.
Красивая.
У Маруси комок подкатил к горлу, стало трудно дышать.
— Марусенька! У меня нет другого выхода, — торопливо заговорила мама, то и дело оглядываясь через плечо, словно опасаясь, что кто-то набросится на нее сзади. Там виднелись ветви лиственниц и серые скалы. Запись велась с портативной камеры, наверняка просто установленной на пеньке. — Я иду к
