В Санта-Сабину[712]; там мы увидели знаменитую дверь, кипарис, сцены из обоих заветов, редкий реликт раннехристианской работы по дереву. Церковь недавно упрощена, очищена, приведена в состояние V века. Несмотря на некоторые краски, использованные при работе, она сохраняет благородный серый цвет. Пощадили несколько особенно красивых надгробных памятников эпохи барокко.
Дальнейшие прогулки по городу. Мое усердие порадовало бы мою мюнхенскую бабушку, воскресное удовольствие которой состояло в переходе из одной церкви в другую. Моя мать эмансипировалась от этого, когда начала читать Ибсена и Ведекинда. Хотя мотивы моих посещений отличаются от мотивов простой женщины, они по глубинной сути похожи на них. Говорят, что внуки по некой спирали снова сближаются с бабушками и дедушками.
РИМ, 25 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА
Во второй половине дня на Испанской лестнице; она была широко обсажена азалиями. Сегодня там собрались не благородные битники, а молодчики, которые выглядели довольно опасно. Оборванные и босые, они валялись, растянувшись на солнце, девиц в коротких юбчонках подхватывали и уводили матросы. Последние послабления, по сравнению с 1925 годом — тогда даже публичный поцелуй был еще покушением на мораль.
В Trinita dei Monti, которая была обнесена решеткой до самого узкого вестибюля. Азиатские священники в белых и алых шелках служили перед алтарем мессу.
Мавзолей Августа пострадал сильнее, чем мавзолей Адриана, однако с венцом мертвых из кипарисов сверху. В Sant' Agostino[713]. Там La Madonna del Pellegrino[714] Караваджо. Резкая светотень, лишь фиолетовый рукав Мадонны показывает, «что может цвет». Прямо над этим святая Анна втроем[715] работы Андреа Сансовино, возвышенное зрелище. Эта церковь вообще обладает сокровищницей живописных полотен, в том числе «Исайей» Рафаэля. Огромная Biblioteca Angelica, которая принадлежит ей, секуляризирована.
В среднем портале Madonna del Parto, произведение Якопо Сансовино, «Дева с золотой ногой». Ребенок на руках удивляет своим смелым взглядом. В 1822 году Пий VII даровал сто дней отпущения грехов каждому, кто благоговейно поцелует эту ногу. Вокруг в огромном количестве ех votos[716] и столбики с иконой. Один служка падает с приставной лестницы в церкви и невредим, сама лестница в щепки. Одна мнимо умершая пробуждается ото сна.
Привал на площади Навона. Фонтаны не били; зато посреди толпы народа показывали свое умение бродячие артисты. Например, мастер освобождаться от оков, лицо которого, как у всех этих силачей, лучилось добродушным идиотизмом.
По кварталу вокруг церкви Santa Maria della Расе спиральными путями обратно. Там каждая улочка — золото. Дворы, входные площадки, шахты, ворота в золотисто-коричневой выветрелости. Покружился, например, по piazetta San Simeoni с дворцом Ланчелотти. Аристократические порталы на обветшавшем фоне. В углу у церковной стены огромная куча мусора, как если бы все снесли сюда старую обувь и отслужившие велосипеды. Над нею красуется запрет какого-то кардинала разгружать здесь мусор, датированный 1732 годом.
РИМ, 26 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА
В первой половине дня почта. После обеда на metropolitana[717] поехал к храму Святого Павла за городскими стенами, базилике на Остийской дороге, которая, впрочем, сегодня целиком входит в городскую черту. Нужно представить себе картину могучей церкви в Кампанье и мысленно добавить древний campanile[718]. Изначально романский, он был разрушен пожаром и заменен чем-то вроде маяка. После этого пожара, в 1823 году, христианский мир объединил усилия, чтобы восстановить церковь, — это хорошо видно. Сохранены размеры и могучие гранитные колонны. Мы попробовали вдвоем обхватить один из пятнистых колоссов, но между руками еще осталось пространство. Очаровательные по красоте алебастровые колонны, монолиты с розовыми ареолами на светлом фоне, подарок египетского вице-короля Григорию XVI.
Масштабы пятинефной базилики императорские. Она производит еще более сильное впечатление в сером свете, падающем внутрь через алебастровые окна и скрадывающем детали.
Алтарь из малахита и ляпис-лазури, подарок последних царей, здесь же большой пасхальный подсвечник старинного оформления. Он, вероятно, еще до пожара стоял в поперечном нефе, который остался в сохранности. Там же и деревянное изваяние Павла, сильно поврежденное, как будто от зажигательной бомбы.
Сначала мы были в церкви почти одни, потом она заполнилась пилигримами, совершающими паломничество по местам, связанным с Павлом. Проповедовали, пели, стояли на коленях перед исповедальнями во всех углах. Один исповедующийся то и дело воздевал руки, другие внимательно и благоговейно слушали. Кто-то уходил, потирая ладони. «Tutto polito»[719] называлась бы картина, если этот момент запечатлел бы художник.
Наверху по фризу тянутся в ряд медальоны пап — медальон правящего, Павла VI, был пронизан лучами. Рядом с ним еще пятнадцать полей свободны — когда их заполнят, должно быть, настанут последние сроки.
В крестовом ходе. Там цвели великолепные розы. Черепаха объедала сорную траву, росшую в обрамлении самшита. Как и в большинстве крестовых ходов, археологические находки, например, саркофаг, найденный в пределах самого хода. Солнце лилось на золотые камешки мозаик; они ослепляли.
Потом крестовый ход в монастыре — самый красивый из тех, что я когда-либо видел. Образуются категории: крестовый ход, кампанила и другие. Но сути дела это не меняет, слово запутывает. У этих ходов две силы пытаются взаимно уничтожить друг друга: целое и деталь. Дух движется в трех пластах: в античном, христианском и современном Риме. Наступает миг, когда он обнажает оружие. Время ускользает в соборе, который был древним уже в ту пору, когда Карл Великий в качестве дара пожаловал его леном. Не считая бесчисленных церквей и дворцов, любой из гигантских комплексов — Капитолий с Форумом, Латеран, Ватикан или этот, в Сан-Паоло — можно было бы изучать всю жизнь. Сверх того тени могил, склепов и мрачных сводов, какие пугали Пиранези или Мериона[720]. Неизмеримое напряжение народов, князей и духовенства становится непостижимым, даже, кажется, граничит с бессмысленностью — ибо в конечном итоге останутся руины. Это напоминает геологические образования. Астронавты и ангелы иных миров, пролетая мимо, схватывают основные планы.
На metropolitana обратно. Говорят, что от его расширения отказались: из-за множества древностей, на которые наталкивались. Roma subterranea[721]. Клад колонн, статуй, ваз, бронзы, монет, античного мрамора, где тоже копают.
27 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА
С Розелиусами в Анцио. Мы встретили там Густава Рене Хокке и отобедали в «Garda», самом красивом рыбном ресторане местечка, трактирная вывеска которого была сплетена из канатов. Светлая, веселая, похожая на беседку терраса стоит на опорах; с нее открывается вид на залив и гавань.
Здесь я наконец впервые отведал финикового супа; я заключил пари с господином Хокке, что его раздобыть невозможно. А он вразумил меня, подведя к мозаике плодов моря, которая была выложена перед входом. Там предлагались также datteri[722]; коричневые, по форме
