— Да? — спросил он.
— Здравствуйте, — ответил я. — Это Мареев.
— Вы где пропадали? — тут же мрачно отреагировал он. — Мой секретарь вас вчера полдня искал.
— А что же не позвонили?
— Вечером и ночью звонили раз десять, все время было занято.
Я неожиданно вспомнил последовательные односложные звонки в катакомбах тарасовского подземелья и позже и подумал, что дело начинает попахивать мистикой: если следовать логике, выходило, что двухголосый звонил именно в те моменты, когда мне пытался дозвониться человек Вересова.
То есть это означало, во-первых, что он не хотел допустить преждевременного моего с ним разговора и, во-вторых, что этот человек обладал серьезным, невероятным, даже фантастическим могуществом.
Черт, ну куда же я все-таки вляпался?!.
— А сегодня утром звонили раз двадцать, — добавил мой наниматель.
— Вот утром все понятно: я отключил телефон. чтобы выспаться.
Разумеется, я имел в виду домашний, стационарный телефон; номер мобильного своим клиентам я давал далеко не всегда.
— Ладно, — резюмировал Вересов. — Как наше дело?
— У меня есть некоторые соображения, — с готовностью ответил я. — Мне даже кажется, что я вышел на верный след. Но для того чтобы продолжить, мне необходима тысяча долларов, и как можно быстрее.
— Зачем? — спросил Вересов, чувствуется, названной сумме не удивляясь. Впрочем, чего особенного — он-то мог заказывать сосиски с паприкой, горчицей и другими соусами дясятками, а то и сотнями.
— Я пока не хочу вам ничего объяснять, — твердо ответил я. — Скажу только, что вполне возможно, что сегодня в три часа дня мы сможем взять похитителя. Так что вторая из моих предложений-просьб заключается в том, что мне нужны несколько вооруженных профессионалов, которые смогут произвести захват наемного убийцы. Через него мы выйдем на похитителей детей.
— Н-да? — несколько озадаченно произнес Вересов. — А что за наемный убийца?
Не видя причин не отвечать ему, я описал внешность хвостатого и сказал, что заказал ему своего соседа.
— Ловко вы, — ответил Вересов, в голосе которого сквозь сухость и бесстрастность просочилась-таки тень уважения.
— Работаю, Сергей Леонидович.
— Ну, хорошо. Как хотите получить деньги?
— Пошлите какого-нибудь человека, который передаст мне их около Главпочты. Я буду ждать через полчаса.
— Хорошо, — сказал наниматель, и я почти увидел, как он пожимает плечами; но тут же он бесстрастно добавил:
— Мареев, вы больше ничего не хотите сказать?
— Пока нет, Сергей Леонидович, — ответил я. — Присылайте людей ко мне домой в двадцать минут третьего, и, после того как возьмем хвостатого, я вам все расскажу. Учтите, если ваших людей не будет, мне придется обращаться за помощью к другим, может быть, даже в милицию.
— Разумеется, будут, — буркнул Вересов, явно недовольный такими словами; но придраться было не к чему, поэтому он промолчал.
— Ладно, — сказал я. — До свидания. Жду денег.
Пожелайте мне всего хорошего.
— Желаю.
— Пока.
— Пока.
Вроде бы все было нормально, ясно и понятно, но что-то засело у меня в груди, не давало покоя.
Вся эта мешанина, связанная с делом четверых похищенных детей, все, что связывало Герку, покойного прокурора, убитую женщину и Вересова, еще можно было понять; но звонки неизвестного с двумя голосами смешивали все карты, превращая привычный расклад в неизвестность.
Я должен был бежать выполнять все задуманные дела, но что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль, гнездящаяся в глубине подсознания и никак не поддающаяся вытаскиванию на свет божий…
Итак, Казакова была близка с обоими — Вересовым и отцом Георгия — в одно и то же время.
Кончилось это, скорее всего, близнецами Галей и Герой. Женщина решила распределить их по отцам, потому что осознавала, что сама со своим пристрастием к наркотикам их жизнь загубит.
Однако она хотела с ними хоть иногда видеться, но ни тот ни другой из мужчин не желали ей этого позволить. Тогда она попыталась встретиться с Галей незаметно для Вересова и была убита нанятым им человеком на месте встречи. И это видела Галя, пришедшая на свидание с матерью…
Стоп! Вот она, прячущаяся мысль: откуда Галя узнала, что убийца БЫЛ ПОСЛАН ОТЦОМ?!. Причем сразу же после того, как произошло убийство: ведь, судя по словам всех свидетелей, убийство матери и Галин Проект последовали непосредственно одно за другим!..
Неужели девочка, всю жизнь прожившая с отцом и практически не знавшая матери, неожиданно поверила ее словам об угрозе со стороны отца и после ее смерти окончательно и бесповорот но решила: это он? При всем том, что Вересов утверждал, что отношения у них с дочерью очень хорошие, по крайней мере, он ее очень любит…
Загадка вертелась у меня в голове, мешая мыслить холодно, четко и ясно.
Нет, Галя девочка явно не глупая и совершенно не фанатичка, даже Герка, влюбленный мальчишка, заметил, что в ее патетических речах к остальным ребятам было четко продуманное убеждение.
Что же тогда? В чем тут неясность, не дающая мне покоя?..
Хоровод произошедших, происходящих и возможных в ближайшем будущем событий кружился у меня в голове, сбивая логические построения и не позволяя выстроить нормальную гипотезу происходящего до конца.
«Так, Хакер, думай дальше, думай, — время-то не останавливается, идет!..»
И тут я вспомнил.
Как обычно, ясная мысль родилась в моей опухшей от размышлений голове, словно вспышка света, озарившая бескрайние просторы непонимания.
Вересов с самого начала предупредил меня о том, что за Галей водится одна странность: она постоянно что-то придумывает, присочиняет, врет.
Но эта детская черта абсолютно не вязалась со всем остальным, что я о Гале знал!
Вот оно, странное, непонятное противоречие.
И что же это означает?..
Я подумал примерно минут пять. И постепенно мысль выкристаллизовалась у меня в голове, окончательно и бесповоротно. Наконец-то после столького времени плутания во тьме, после стольких ошибок я понял, что все мои построения неверны изначально, в корне.
Это произошло по одной простой причине: из-за моего неумения предположить, что один важный факт, предоставленный мне, на самом деле не был фактом, а всего лишь хорошей мистификацией!..
Теперь передо мной стояли практически все части собранной воедино головоломки. И я наконец-то понял, кто же звонил мне по телефону, проводя со мной отвлекающие маневры и наводя меня на другого человека, на человека, которого по зрелом размышлении нужно было подозревать во всех смертных грехах. Который и впрямь всегда был и теперь является преступником, причем из крупных. Я понял, кому это было нужно и выгодно и кто хотел, чтобы я после прохождения всех этих испытаний ОСТАЛСЯ В ЖИВЫХ и по тщательно продуманной подставе посадил этого преступника в тюрьму. А не тех, кто виновен в похищении детей и в смерти прокурора, Геркиного отца.
Н-да, поздновато я это понял. Да и чудо вообще, что все-таки сообразил. Конечно, без Приятеля работать просто ад, чертов маленький ад. Но ничего, скоро он будет в норме, и мы покроем себя неувядающей славой, а пока нужно пройти до конца это ответственное, запутанное и до странности хитросплетенное дело.
Здесь оставалось еще несколько неясностей, на которые нужно было пролить свет.
