парой, – я невольно поморщился – чудная она какая-то. – Я была свидетельницей у Лилечки на ее первой – ее первый брак не удался. Бедняжка! И после этого я глупо верила, что они с Сергеем просто созданы друг для друга... Боже мой, боже мой, как я ошибалась!
Причитания о погубленной судьбе подруги, вздохи и даже всхлипывания продолжались еще несколько минут. Честно признаться, я уже изрядно подустал.
– Но потом, я увидела, что представляет собой этот человек, – в ее голосе проявились угрожающие нотки. Да, в умении сгущать краски Рите явно не отказать. – Мне стало ясно что к чему, и я поняла, что Сергей Воронцов – самый натуральный прожектер и на него ни в чем нельзя положиться!
После этого она еще долго возмущалась и жаловалась мне, что мужики нынче измельчали и тому подобное.
Также она поведала мне, что роман Лили и Левы длится уже больше года, и что если бы не Лева, Лиля давно бы развелась со своим супругом.
Я напряг мозги, пытаясь понять, что Рита имеет в виду, – женская логика подчас выдает весьма замысловатые кульбиты.
Этот парадокс она объяснила так: Лева внес в жизнь Воронцовых весьма существенный аспект, который примирил Лилю с неудачами ее мужа.
Попросту говоря – деньги.
С появлением Левы материальное положение семейства Воронцовых улучшилось и теперь Лиля стала относиться к своему мужу как к маленькому ребенку.
Если раньше она горячо поддерживала его безумные иницативы и вместе с ним горевала, когда очередной проект терпел фиаско, если в последнее время все чаще поговаривала о разводе, то теперь стала спокойной и равнодушной.
А про встречу с Воронцовым в Тамбове Рита говорила очень взволнованно, чувствовалось, что она была не на шутку встревожена.
– Играли в подкидного дурачка, представляете? На валюту! – жутким шепотом вещала Рита, как будто речь шла, как минимум, о ритуальном убийстве.
Я попытался представить себе, как выглядит Попова, но кроме вытянутого лица – судя по ее гнусавости, Рите пора было бы удалить аденоиды – и наверняка выпученных глаз никакая картинка на моем внутреннем дисплюе не всплывала.
– И с кем?! – продолжала ужасаться Рита. – Сережа всегда был очень щепетилен и аккуратен, а тут...
– Вы могли бы описать его партнеров? – едва смог вставить я словечко.
– Один – самый что ни на есть бомж, безногий, на каталке – такие всегда возле вокзалов ошиваются. Я проходила к автобусу вместе с делегацией – и вдруг смотрю: Сережа! Настолько обомлела, что даже не пришло в голову его окликнуть.
– А вы не могли ошибиться? – спросил я на всякий случай.
– Я так и подумала сначала, – немедленно подхватила мою фразу Маргарита. – Стал бы Воронцов играть в карты со всякими оборванцами! Вы не представляете, какая вонь исходила от этого инвалида! Я понимаю, что так нехорошо говорить, но от него за версту несло дерьмом. А вторая – это уж вообще, проститутка какая-то несовершеннолетняя!
– Да-да, Лилия о ней тоже упомянула, – пододвинул я ее ближе к теме. – Как она выглядела, вы не могли бы вспомнить?
Мне как-то было неинтересно выслушивать эмоции даже по коляновскому сотовому телефону, да и не хотелось вводить соседа в расходы. А конкретики пока что было маловато.
– Да, такое невысокое худощавое существо с короткой стрижкой. Сначала мне показалось, что это мальчишка, знаете, с таким очень порочным лицом, но уж больно движения у нее женственные, хотя и довольно резкие, как бывает у подростков...
– Понятно, – сказал я, выслушав небольшую паузу. Рита ничего не могла прибавить к этой части рассказа. – А что касательно вашей второй встречи?
– О-о, это был вообще кошмар! Волосы дыбом! – села Рита на любимого конька – неумеренные восклицания. – Шел возле гостиницы, там, где стадион, и бормотал: «Ножом или пистолетом! Как бы мне ее прихлопнуть?» Господи, неужели он это про Лиличку?
– Вряд ли, – попытался я успокоить Риту. – Больше вам не удалось ничего услышать?
– Сейчас-сейчас, подождите... – задумалась она. – Какое-то ужасное словосочетание, как в страшном сне... Ага, вспомнила. Кровавая пасть, вот как он говорил. Вдруг остановился, зажмурил глаза и внятно так произнес: «Кровавая пасть», будто просмаковал. И потом еще раз повторил. Ужас, правда?
– А его внешний вид, одежда?
Рита тяжело вздохнула. Видимо, ей было не очень приятно описывать мужа своей лучшей подруги, хотя, судя по ее оживленному тону, можно было придти к прямо противоположному выводу.
– Выглядел он как абсолютно ненормальный, сосредоточеный на одной идее человек, который не замечает ничего вокруг себя, – здесь в Рите проснулся психолог. Может, она рискнет поставить диагноз? – Впрочем, меня тогда удивило, что одет Воронцов довльно прилично, но несколько... как бы это сказать... напоказ. Обычно Сережа не покупал себе одежду, доверяя это Лиличке. И, как вы сами понимаете, тут они мало что могли себе позвлить...
Но тут Рита вспомнила о том, что она давно не охала и не ахала.!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Последние две минуты я выслушивал лишь ее восклицания о том, как все это ужасно и что она очень волнуется за Сережу и за Лиличку.
Мне едва удалось контролбрыкнуть этот бурный поток эмоций словами благодарности и вырубить линию – время уже всерьез поджимало.
Пора было торопиться на встречу со Львом, благородным другом и спонсором Лилии Воронцовой.
Лева приехал раньше и его тачка с открытой передней дверцей была мне видна еще на подъезде к базарчику.
Дождавшись, пока мой «жигуленок» докатит до ларька при входе и затормозит, Лева высунулся и призывно помахал мне рукой.
Я последовал приглашению и через минуту уже поместил себя в салон «опеля».
– Привет, – обменялся со мной рукопожатием Лева и сразу же полез за бумажником.
Лева выглядел как усталый – по жизни – бизнесмен лет сорока, тщательно причесанный, но одетый с подчеркнутой небрежностью
– Сколько там Лиля сказала?.. – спросил он, роясь в глубоком кармашке.
– Мы остановились на цифре сто пятьдесят суточных, -произнес я, наблюдая за его раскопками.
– Триста... четыреста пятьдесят выходит? – уточнил Лева и извлек пять бумажек по сто долларов.
Я помедлил забрать причитающуюся мне сумму.
– Остаток вычтем из гонорара или приплюсуем к очередным суточным, если понадобится, – уточнил Лева и положил бумажки рядом со мной на сиденье.
– Скажите, почему вы ограничены таким жестким сроком? – спросил я, пряча доллары в задний карман. – Что случится, скажем, если я найду Воронцова не через пять дней, а через шесть?
Лев неопределенно пожал плечами.
– Лиля волнуется, вот и все. Она сказала мне о пяти днях, я и решил, что так надо. Может быть, она назвала эту цифру произвольно, взяла с потолка – не знаю, как-то не задумывался. Но я привык выполнять ее просьбы.
Лева со значением посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на часы.
– Еще вопросы имеются?
– Вы часто виделись с Сергеем? – пренебрег я прозрачным намеком, что мне пора сваливать и вплотную приступать к делу.
Лев отрицательно покачал головой.
– Пару раз, мельком. Лиля кое-что рассказывала, но я не больно интересовался. По-моему и так все ясно. Вы не согласны?
Теперь настала моя очередь воспроизводить отрицательную мимику, но допытываться от владельца «опеля» детальных подробностей взаимоотношения «любовного треугольника» – Лиля – Воронцов – Лева –
