Неожиданно я почувствовал некий комфорт от присутствия в доме этой рыжеволосой, с вызовом говорящей женщины.
– А куда они делись? – спросил я.
– Твой приятель с Томкой? – уточнила она.
– Да.
– Поехали кататься. Кажется, в баню.
– Разве ночью баня работает?
– Это смотря для кого. Для твоего приятеля, может быть, и работает. Кстати, это твой партнер по бизнесу или просто приятель?
– Я его вчера увидел первый раз, – признался я.
– Понятно, – сказала Рыжая.
– А ты что, собственно, задержалась-то? Могла ведь и с ними уехать.
– Не люблю групповуху, – отрезала она. – Поэтому и осталась. А ты не рад, что ли?
– Нет, отчего же. Очень даже рад.
– Кстати, твой приятель оплатил нам с Томкой две ночи. Мне сегодня вечером приходить или как?
– Раз оплатил, приходи. Опять выспишься.
– Начало интригующее, – усмехнулась она.
Я посмотрел на кухонные часы и обнаружил, что время уже перевалило за восемь. Я вздохнул и сказал:
– Не знаю, как тебе, а мне пора на работу.
– Тогда до вечера, – сказала Рыжая и пошла одеваться.
Я тоже сменил рубашку и брюки. Облачаясь, я подумал, что после вчерашнего мне лучше не садиться за руль своей „пешки“ и решил позвонить в офис Ершевского. Я сказал прозвучавшему в трубке голосу, что фамилия моя Мареев и было бы неплохо, чтобы за мной заехали.
Из спальни вышла одетая Рыжая.
– Тебя как зовут-то? – спросил я ее.
– Рита.
– А меня Валера.
– Ну, вот и познакомились, – усмехнулась Рита.
– Сейчас должна подъехать машина. Если хочешь, подброшу.
– Буду очень благодарна.
Через пятнадцать минут во двор действительно въехала серая „Ауди“ и мы отправились сначала в район Городского парка, где проживала Рита, а затем уже в офис „Корабля Иштар“, на мой первый рабочий день в новой должности.
В офисе было малолюдно, но Гайдук был уже на месте. Он скептически посмотрел на мою потухшую и набухшую физиономию, но ничего не сказал и провел меня в небольшую каморку, на двери которой было написано: „Служба безопасности“. Пока я осваивался в кабинете, протирая пыль и расставляя предметы на столе в удодбном для меня порядке, Гайдук завел ко мне двух короткостриженных справных парней, представив мне их как Сашу и Мишу, моих подчиненных. Познакомившись с ними, я дал им команду „вольно“ и объяснил, что они могут присоединяться к смотрящему в холле „видик“ Вове.
Через некоторое время Гайдук опять забежал ко мне и положил на стол „Проект модернизации канализационных сетей Борисычевого оврага“. Оценив всю актуальность этого документа, я закинул его в дальний ящик стола. Гайдук сказал мне, что на карте в большом зале на белых квадратиках написаны места и даты встреч с избирателями. Сегодня, в частности, должна состояться одна из них.
Полдня прошло в какой-то странной организационной суете, когда приходящие люди приносили всевозможные документы, проекты листовок, воззваний к избирателям, варианты фотографий Ершевского, большинство из которых относились к времени десяти-пятнадцатилетней давности. К середине дня два вчерашних молодых человека, работавших за компьютером, наконец родили листовку с биографическими данными кандидата, и ее разнесли по всем кабинетам для того, чтобы каждый мог внести свои замечания и предложения. Через полчаса всех позвали на совещание по поводу листовки.
Собралась куча разного народа, которые и составляли штаб Ершевского. Из вчерашних присутствовали только Веселов и Яровой, которые подчеркнуто вежливо со мной поздоровались. Мне показалось, что Веселов уже забыл о вчерашнем звонке и просьбах и предложениях ко мне. Я подумал, что и слава Богу, и уселся на свободное место.
Поскольку собрались близкие к Ершевскому люди, мнения и манера их высказывания были весьма оригинальными. Если бы обсуждалась моя кандидатура, я бы чувствовал себя неловко. То и дело со стороны недовольных содержанием листовки раздавались фразы типа: „Да какой из него хрен...“, „Да вы нарисовали полного...“, „Что вы из него дурака слепили!“. Авторы и их сторонники активно защищались, ссылаясь на некомпетентность противников, на недостаточную аргументированность их критики и на то, что простым людям именно так и понятнее. В конце концов Ершевский, который хладнокровно это наблюдал, прервал прения и волевым решением утвердил окончательный текст. Его тут же отдали корректорам и верстальщикам.
Дальше началось обсуждение стратегического плана борьбы за избирателей. Гайдук утверждал, что основной упор надо сделать на жилых массивах с девятиэтажками – именно там находится активный избиратель, за которого и развернется основная борьба между кандидатами. Многие склонялись к мысли о том, что нельзя забывать так называемые „шанхаи“, старые одноэтажные постройки Борисычевого оврага. Гайдук же настаивал на том, что там сложно собирать людей на встречи, и что в этих местах агитировать придется больше наглядно.
– Что же вы собираетесь там им показывать? – спросил Яровой.
Тут же стали высказываться мнения о том, что лучшим вариантом был бы стриптиз. Гайдук пафосно заявил, что лучшей наглядной агитацией будет отремонтированный путепровод и общественный сортир, строительство которого предполагается начать завтра же.
– Сегодня Тополянский должен встретиться с поставщиком итальянской кафельной плитки, которой будет обложен внутри этот объект, – сообщил он.
Я подумал о том, что после вчерашнего Тополянский может спутать кафель для пола с уральскими мраморными плитами для надгробий. Обсудив еще несколько текущих вопросов, все встали и пошли на выход.
Гайдук попросил далеко не расходиться, поскольку на пять часов запланирована встреча с избирателями около путепровода.
– Какая встреча? Какие пять часов? – неожиданно заорал Ершевский. – Кто это запланировал?
– Планировать встречи кандидата пока является прерогативой его штаба, – холодно ответил на вопль патрона Гайдук.
– А почему каждая сука здесь знает, что у нас встреча и не знаю только я один?! – продолжал вопить Ершевский.
„Суками“ не захотели быть многие, кто присутствовал в помещении, и отовсюду стали раздаваться голоса, что они тоже ничего не знают о предстоящей встрече.
– Ну, знаете ли! – взорвался Гайдук. – Мне эта х...ня мне на х... не нужна! Для кого я наклеил эти е...ные квадратики? Если вам лень поднять свои жопы и подойти к карте, хотя бы спросили!
Ершевский не унимался, говоря о том, что ему глубоко наплевать, что залепил себе белыми квадратиками Гайдук, а ему он должен заранее докладывать о планах на ближайшие дни.
– Хорошо, хорошо, – примирительно согласился начальник штаба, и на этом инцидент был исчерпан. – Впредь я буду информировать тебя лично. Но сегодня всех прошу быть на встрече.
Тут же возникли предложения о том, что у путепровода сегодня собирать людей нет смысла, так как избиратели не информированы о встрече, а есть смысл попробовать провести беседу с людьми у ближайшей девятиэтажки, поскольку там проще сделать это экспромтом.
Почти все согласились с этим доводом и разошлись. Усевшись в кресло в своем кабинетике, я почувствовал себя утомленным событиями. Возможно, сказывался вчерашний бурный вечер. Но работа есть работа, и в пять часов вместе со всей командой поддержки кандидата вышел на крыльцо. Все начали рассаживаться по машинам. Ко мне подошел охранник Вова и сказал:
