– А потом что?
– Потом перешел на руководящую работу – открыл оптовую фирму, купил ряд магазинов, затем полетел за сигаретками, водочкой. Как говорил великий Ильич: дальше, дальше, дальше...
– Ильич так не говорил, – парировал молодой интеллектуал. – Это ему такой драматург Шатров в своей пьесе приписал. Пьеса, кстати, так и называется.
– Не умничай, – оборвал его хрипатый. – Давай лучше думать, что здесь написать.
– Думаю, что лучок и огурчики, как, впрочем, и сигареты с водочкой, надо опустить. Напишем просто – успешно занимался бизнесом, за короткий срок создал крупное торговое предприятие. А капусточку-то от гнилых листьев очищали перед продажей? – неожиданно спросил молодой.
– Конечно, – ответил его собеседник. – Кто же ее неочищенную купит?
– Значит, можно говорить о переработке сельхозпродуктов! – воодушевился молодой.
– Да, – ответил ему тут же хрипатый. – Да! Пусть неглубокой, но переработки! Хотя не знаю, одобрит ли это Гайдук.
– Наше дело маленькое – сочинить, а одобрять или не одобрять – дело руководства. Я так понимаю свою работу.
– И это правильно! – неожиданно ответил хрипатый голосом М.С.Горбачева. – Не будем, знаете ли, разводить тут...
После чего один из них активно застучал по клавишам компьютера.
– Я думаю, шо... уважаемые избиратели, понимаешь, разберутся, кто, понимаешь, достоин их голоса, а кто – недостоин, – ответил молодой голосом Б.Н.Ельцина, закончив набивку текста.
Меня очень заинтересовали эти двое, я поднялся и пошел в направлении карты, стоя возле которой можно было наблюдать за работающими в маленькой комнате. Я не успел подойти к карте, как привлек к себе внимание этих двух сотрудников штаба. Хрипатый, который оказался невысоким коренастым мужчиной лет тридцати пяти, уставился на меня своими красными глазами, глядя поверх роговой оправы. Молодой высокий юноша с пышной кучерявой шевелюрой, слегка отъехав от компьютера на стульчике, так же с интересом, слегка открыв рот, наблюдал за мной. Первым спросил хрипатый:
– Вы кого-то ищете?
– Нет, я просто ожидаю господина Гайдука. Он оставил меня здесь на минуточку, но уже минут десять как не появляется. Я, собственно, к господину Ершевскому на прием.
– А по какому вопросу? – спросил молодой кучерявый.
– О приеме на работу.
– Что, у нас в штабе есть вакантные должности?
– Пока да, – ответил я. – Но если мы удачно переговорим с Петушевским, то, видимо, уже не будет.
– И какая же из должностей у нас свободна? – не унимался кучерявый.
– Должность начальника службы безопасности, – монотонно произнес я.
Слова произвели на обоих впечатление. Они дружно сказали:
– А-а, – тут же отвернулись и сделали вид, что тщательно изучают набитый только что текст на компьютере.
Я не знал, радоваться или огорчаться мне подобному приему, но тут появился Гайдук и пригласил меня последовать за ним. Пройдя в конец коридора, мы вошли в одну из дверей, ничем не отличающейся от остальных и очутились в небольшой приемной. Гайдук направил меня к еще одной внутренней двери. По пути мы миновали стол секретарши и саму длинноногую секретаршу, которая, стоя перед этим столом, готовила на подносе кофе. Войдя в кабинет, отличительной особенностью которого было то, что здесь все, начиная от отделки кончая мебелью, было очень дорогим, я заметил гуляющего в центре помещения по толстому ковру молодого мужчину. Он был аккуратно причесан и выбрит, на нем была белая рубашка с засученными по локоть рукавами. Ворот рубашки был широко расстегнут, галстук валялся на письменном столе, сам же мужчина, глубоко вогнав руки в карманы, разгуливал по ковру и смотрел себе под ноги, как обычно гуляет по полю пацан в поисках консервной банки, которую можно попинать. Заметив нас, он остановился к нам боком и повернул голову с видом, как будто он нас не ожидал. Гайдук представил меня:
– Это господин Мареев.
Мужчина развернулся к нам в фас, вынул правую руку из кармана и подал мне широко растопыренную клешню. У него была оригинальная манера подавать руку: он держал ее не вертикально, а параллельно полу, причем ладонь была повернута вниз: таким образом пожимавший ему руку человек как бы подлезал под нее своей. Я узрел в этом нечто символическое и подал руку как положено, заставив мужчину сделать то же самое.
– Ершевский, – сказал он.
– Мареев, – сказал я.
– Прошу, – сказал он.
– Спасибо, – сказал я.
После столь содержательного диалога мы направились к мягкому дивану, стоящему у стены. Тут же в дверь вошла секретарша и ввезла за собой тележку с кофейником. Гайдук разлил всем кофе, хотя никто его об этом не просил.
Ершевский, отхлебнув из чашки кофе и, поставив ее на стол, повернулся ко мне и положил руку на спинку дивана. Я слегка почувствовал себя ангажируемой женщиной. Обычно после двух-трех рюмок коньяка мужчина незаметно продвигается, и его рука уже лежит на спинке дивана сзади женщины. Еще одна рюмка, и она ложится ей на плечи. Но я прогнал от себя странные мысли, тем более что пили мы не коньяк, а всего лишь кофе.
– Вы знаете, мне о вас много рассказывали, – проговорил Ершевский.
– А я, к сожалению, о вас узнал только вчера... Впрочем, я не очень интересуюсь политикой и бизнесом, – сгладил я некоторую неудачность прозвучавшей фразы.
Ершевский убрал руку со спинки дивана и развернулся ко мне в профиль.
– Все дело в том, что у нас было несколько кандидатур на эту должность, – доверительно сообщил он. – Рекомендации, собранные нами, сработали в пользу именно вашей кандидатуры. Поэтому мы именно вам и предложили занять вакансию.
– А почему она образовалась? – поинтересовался я.
– К сожалению, прежний начальник службы безопасности...
– Вообщем, он заболел, – быстро вставил фразу Гайдук.
– А-а, – понимающе сказал я.
Ершевский был более откровенен:
– Несколько дней назад господин Серегин все же нашел ту дозу спиртного, которая свалила его окончательно. На сегодняшний день он лечится на Алтынке. Мы могли направить его в лондонский Бедлам, но он так достал своими выходками, что у меня пока нет никакого желания заботиться о нем дальше.
– Так вам поэтому так срочно понадобился мой опыт детективной работы, ум, выдающиеся способности?
Гайдук пытался что-то объяснить, но Ершевский его резко прервал:
– Не умаляя ваших способностей, должен вам сказать, что ключевым фактором в принятии этого решения была ваша неангажированность властями.
– Теперь, по крайней мере, картина мне ясна полностью, – сказал я, без спроса закурив сигарету.
– Надеюсь, это не повлияет на ваше решение? – настороженно спросил Гайдук.
Я для приличия немного помедлил с ответом и сказал:
– Нет.
Мне показалось, что у обоих спало напряжение.
– Вот и хорошо, – сказал Ершевский, посмотрев на часы. – Через пятнадцать минут у меня должно состояться собрание ближайших сподвижников, которые готовы помогать мне в моей предвыборной кампании. Думаю, вам будет полезно поприсутствовать там.
После чего он встал, давая понять, что наша беседа закончена. Мы с Гайдуком встали и покинули кабинет.
Ровно в 9.45 в зал для заседаний, где я сидел в одиночестве, стали входить незнакомые мне люди.
