– Прекрасная идея, если, конечно, это вас не затруднит, – сказал Джулиан.
– Нисколько не затруднит, – сказала Джанет и потрепала Руби по волосам. – Я закину ее велосипед в багажник.
– Вам не кажется, что в школу уже поздновато?
– Я напишу тебе записку, – сказала Джанет.
– Да, записка все уладит. Пока, Руби, – сказал Джулиан.
– Заблудилась, Рубистер? – спросила Джанет, когда они проезжали заправку.
– Да, немножко.
– А потом встретила Джулиана?
– Да.
– На заправке?
– Угу.
– А что он там делал?
– Накачивал колеса. Он фанат велосипедов или просто не может себе позволить машину.
– Возможно. Он репетитор твоего брата?
– Да. А позавчера он здорово помог маме с чем-то там по работе. Он что-то вроде друга семьи. Мы выпили с ним горячего шоколада.
– Твоя мама разрешает тебе ездить в школу на велосипеде?
– Нет. Это был особый случай.
– Такого ведь больше не повторится?
– Нет. Вы ведь не расскажете родителям?
– Нет, если ты пообещаешь, что больше не будешь так делать.
– Обещаю.
Джанет свернула к школе и остановилась у входа. Уже начался перерыв. Аманда с девчонками играла в какую-то игру. Джанет нашла под ногами какой-то конверт и нацарапала на нем записку.
– Вот твоя записка, Руби. Возвращайся домой на автобусе. Я привезу тебе велосипед, – сказала она.
– Спасибо, – ответила Руби, вылезая из пикапа.
Теперь она понимала, что правильно сделала, что вернулась в школу.
– Береги себя.
21
«Хорошее всегда происходит быстро», – сказала Линда. Джулиану не обязательно с этим соглашаться, его больше интересовал вывод: плохое происходит медленно. Возможно, это тоже не так. Возьмем хотя бы гибель в автокатастрофе. Плохое, но быстро произошедшее событие. С другой стороны, после автокатастрофы плохое может длиться еще долгое время, и даже может стать хуже. Это касается состояния родных и близких жертвы автокатастрофы. Стать еще хуже и принять новую форму. Эта мысль напомнила ему об Адаме, и поэтому этот вывод был абсолютно правильным в отношении Линды. Он переписал его на страницу с заголовком: «Линда».
Джулиан переписывал эту мысль более чем аккуратно, но почерк все равно был недостаточно хорош из-за того, что руки у него дрожали. Творческие люди очень чувствительны и ранимы, а он был творческой личностью. До того утра, которое он провел с Руби в кафе, ему и в голову не приходило, что писателю иногда приходится бороться со своими героями, чтобы контролировать развитие сюжета своего произведения. Развитие сюжета – это его дело, только его, а не этой девчонки Руби. Сможет ли она найти способ послушать эту запись в полиции? Это вносило путаницу в развитие событий. Он должен предвидеть ее действия и опережать ее. Как бы поступил он на ее месте? Джулиан попытался поставить себя на ее место, попытался мыслить, как она, и обнаружил, что это ему не под силу. Каковы ее шансы прослушать эту запись? Он не мог себе представить, как она сможет сделать это. Но проблема была сложной, а шансы одиннадцатилетней девчонки малы. Джулиан решил, что надо меньше волноваться по этому поводу.
А как быть с героями типа Джанет, на которых не распространялся авторский замысел, но они, тем не менее, вклиниваются в историю, нарушая его аристотелевский порядок? Невыносимо. Ни один писатель не может работать в таких условиях. Но что делать? Джулиан не знал. Он решил поменьше беспокоиться и по этому поводу тоже.
Было еще кое-что, что тревожило его сильнее. Он полез в карман, чтобы достать свой блокнот, но тут зазвонил телефон. «Это сержант Д'Амарио», – подумал он, и его бросило в жар. Но это, конечно же, был не он.
– Привет, Джулиан. Это Линда.
– Привет.
– Надеюсь, я вас не отвлекаю?
– Никоим образом.
– Еще раз спасибо за помощь с «La Riviere».
Джулиан молчал. За помощь? Хотелось бы знать, какая часть этой идеи была ее?
– Но я звоню по другому поводу.
– По другому?
– Я… Мы со Скоттом подумали… Может быть, вам стоит приходить к нам почаще?
– Зачем?
– Чтобы заниматься с Брэндоном.
– Мне кажется, он и так делает успехи при данном количестве занятий.
– Мне очень приятно это слышать. Но, честно говоря, меня сейчас больше интересует не учебная сторона занятий.
– Простите?
– Нам кажется, что вы на него положительно влияете. Может, вы бы могли встречаться еще пару раз в неделю. Помогать ему с уроками, если это будет необходимо, и ходить с ним куда-нибудь время от времени.
– Ходить куда-нибудь?
– В музеи или на выставки.
– А что по этому поводу думает сам Брэндон?
– В его теперешнем положении трудно спорить.
– Вы что, связали его и вставили ему кляп в рот?
Линда рассмеялась:
– В это время дня это могут сделать только его учителя.
Джулиан тоже рассмеялся:
– Конечно-конечно. Я совсем забыл, что дети сейчас в школе.
– Довольно забавно, но именно в это время я могу нормально работать. Я почти ничего не могу делать в те часы, когда они еще не ушли на занятия и когда они у них закончились.
– Это характеризует вас как хорошую мать, – сказал Джулиан.
Линда помолчала, а потом ответила:
– Спасибо, вы очень любезны.
Он льстил. Это вызвало в нем странное чувство, похожее на то, что он испытал, когда дал монетку беспалому прокаженному, просившему милостыню на рынке в Яунде.
– Если вы считаете, что следует проводить еще одно-два занятия в неделю, я буду только рад.
– Замечательно. А как насчет занятий математикой с Руби?
Джулиан взглянул на блокнот и вспомнил о том, что доставляло ему столько беспокойства.
Беспечный – оставит,
Лживый – обманет.
Ничто не будет зависеть от нас,
Если мы зависим сами.
– Джулиан, вы меня слышите?
– Я не думаю, что в этом есть особая необходимость, – сказал он.
– Ну, мы еще об этом подумаем.
