«Воля вас не забудет», предоставленной московским отделом психологических разработок. Обратить особое внимание на обязательное наличие этой песни в программе каждого концерта, обязательно с повторением на «бис».
Ответственный – Петров С. И. Контроль – Самоедов А. Б.
Сергей Иванович пожал плечами. Иногда трудно уследить за ходом мысли вышестоящих товарищей. Однако его дело – не обсуждать приказы, а исполнять.
Он спрятал бумагу в дипломат и опять поежился. Сначала он не понимал, зачем нужны все эти приказы – какими-то играми в Штирлица попахивает. Но потом адвокатский ум подсказал: еще как нужны! Свою-то бумажку он, конечно, уничтожит – а вот где-то там, наверху, все эти бумажки наверняка складываются в папочки и аккуратно хранятся. Если что – потом не отвертишься! Лучшая гарантия преданности и молчаливости. Отечественный вариант закона омерты, столь уважаемого сицилийской мафией.
Ну и ладно. Все равно назад пути нет.
А вот и Самоедов.
«БМВ» выкатился на опушку поляны. Метрах в двухстах, в небольшой березовой рощице, маячила знакомая фигура. Точно такой же черный «БМВ» с мигалкой поджидал Самоедова на противоположном выезде – так договорились.
– Ну здравствуй, здравствуй, Иваныч! – как всегда радушно приветствовал Самоедов подошедшего Петрова. – Удивлен поди новым заданьицем?
– Начальству виднее! – развел руками Петров.
– И это правильно, как говаривал наш Меченый! Ну и бог с ним – а точнее, черт. Ты и сам понимаешь, что дело тут не в каком-то паршивом Меньшикове. Однако сунуть его в эти гастроли надо – есть такое слово, слыхал? Для большого дела, о котором узнаешь в свое время. Докладывай.
– К сожалению, докладывать пока нечего, Адольф Богданович. Я провел всю необходимую работу. По моему заданию втемную обработали директора этого Меньшикова, соблазнили деньгами, масштабом проекта. Директор повелся по всем пунктам. Однако Меньшиков встал в позу и отказался наотрез.
– Что за херня? Какое его собачье дело! Нажать на директора!
– Директор сам в панике. Парень он жадный, локти кусает – а сделать ничего не может. По моим сведениям, они разругались вдрызг на этой почве. Похоже, Меньшиков пошел на принцип.
– На принцип, говоришь? – Самоедов призадумался. – Значит, артистик наш своевольным оказался...
– Может быть, заменить его? Этих певунов – как собак нерезаных, за такие деньги только свистни! Подумаешь – популярный исполнитель, нам же не билеты на него продавать.
– Нет! Об этом не может быть и речи! Слишком много уже завязано именно на нем и на его песенках. Машина уже запущена – понимаешь? Такая машина, что, если не справимся, она по всем нам катком пройдет. Тут или пан, или пропал. Или высоко взлетим – или каюк нам, кранты, понимаешь? И нам, и нашему делу. Бог с ней, с его популярностью – хотя и она должна сыграть свою роль. Есть другие, более важные нюансы.
Самоедов достал носовой платок и обмахнул запылившиеся лакированные ботинки.
– Ладно! – наконец сказал он. – На принцип, говоришь, Меньшиков пошел. Это ничего. Мы тоже туда сходим. Может, и одумается паренек. Есть у нас способы. Кстати, как раз с твоим предшественником интересно получилось. Отличили, посадили на хорошее место. Казалось бы – сиди да работай, скромно и на совесть. Награды, как говорится, найдут героев. Так нет – начал канючить. Заслуги стал выпячивать, полез с просьбами долю ему увеличить. Ну ладно, один раз увеличили, пошли навстречу. Так нет – опять за свое. Тут уж щелкнули слегка по носу. Дали понять, что наверху сами знают, кого казнить, кого миловать, и когда... Ну и что? Понимающий и ответственный человек мигом бы понял. А этот неугомонный вроде попритих, но начал с другого конца. На общественные деньги фирмочки разные принялся печь, как блины. Слов нет, мастер – как что через них провернет, так сразу все и возместит, да еще и с процентами. Однако насторожил – таких вот инициативников у нас не любят. Присмотр за ним стал построже. Очень скоро оказалось, что не зря. Получил с азеров за тротиловые шашки штук под двести «зеленых», да и двинул их в одночасье на Каймановы острова. А сам – канадский паспорт в зубы и в аэропорт. Обо всем позаботился, значит. Как будто у нас в МИДе да в консульствах своих людей нет. Ну и прихватили его прямо в аэропорту, на автомобильной стоянке. Придушили слегка, чтоб не рыпался, – и на дамбу. А там хорошее место такое было, недостроенное, сплошь опалубка да арматура, только бетона и не хватало. Как цивилизованные люди, спросили сначала по-хорошему. Номер счета на Кайманах – и будет тебе все-таки полегче. Уперся, глаза пучит. Перешли к специальным методам. Пристегнули наручниками к арматуре, да и давай бетон заливать. Сначала по щиколотки, потом по колени. Как дошло до пояса – заговорил. Точнее, захрипел. Жидкий бетон – не перина пуховая, давит так, что и не пернешь.
Петров сочувственно покачал головой и сглотнул.
– Слаб все-таки человек! – продолжал Самоедов. – Ведь понятно уже, что все, допрыгался – а за поганую жизнь свою держится. Причем и держится-то попоганенькому. Пока доливали бетончика потихоньку – все выкашлял да выхрипел, даже чего и не спрашивали. И номер счета в банке на Каймановых островах с паролем и кодом доступа, и даже регистрационные номера и счета фирмочек своих поганых. А уж когда одна голова над бетоном осталась – и вовсе смех. Башкой дергает, кровью давится – а все чего-то булькает, фамилии подставных директоров выкладывает. Ну а потом, когда его уж там додавило, – затих. Подождали, головенку прострелили в знак милосердия – да и долили бетоном по самый край опалубки. Хорошая получилась опора для дамбы, внесли посильный трудовой вклад в бездарно профуканное достояние Родины! Вот так, Иваныч, кто-то разбазаривает – а мы пашем.
Таких рассказов Петров от Адольфа Богдановича еще не слышал.
Ему стало неприятно: что это за намеки, он что – плохо работает?
– Брось, Иваныч, речь вовсе не о тебе, – успокоил его Самоедов. – Так, вспомнилась к случаю приятная мелочишка. А к тебе никаких претензий. Химики эти с сердечной недостаточностью – вообще просто класс. Чистоплотен больно – ну так и это дело наживное. Да и Меньшиков нужен нам здоровеньким и голосистым. Пока... А способы у нас – разные.
И перевел разговор на другие темы.
Прощаясь, Самоедов приказал Петрову быть наготове – в ближайшем будущем ему будет сообщено, что делать с этим упрямым Меньшиковым.
Глава 3
ВОР, МЕНТ, ПЕВЕЦ
Утром Роман проснулся оттого, что из автответчика доносился искаженный телефонной линией голос Шапиро:
– Проснись, животное! Хватит дрыхнуть! Ты меня слышишь? Опять, наверное, водки вечером насосался... Вставай, мать твою!!! Надо ехать подписывать контракт.
Роман откинул одеяло и, с облегчением убедившись, что, кроме него, в постели никого нет, бодро спрыгнул с кровати.
Подойдя к вопившему голосом Шапиро телефону, Роман снял трубку.
– Ну что ты орешь, словно раввин, попавший в руки исламских фундаменталистов? Слышу я тебя, слышу...
– Ни хрена ты меня не слышишь, – облегченно ответил Шапиро, – у тебя уши водкой залиты. Ты помнишь, что сегодня нам подписывать контракт?
– Ну, помню, – Роман потянулся и зевнул.
– Он еще нагло зевает! А ты помнишь, во сколько это должно произойти?
– А это ты должен помнить, – парировал Роман, – на то ты и директор. На то я тебе и позволяю пить мою христианскую кровь.
– Ну так вот – напоминаю. Встреча с людьми назначена на два. А сейчас уже половина первого. И ты еще зеваешь.
– Ладно, не гундось, – Роман посмотрел на стенные часы. – Где, ты сказал, встреча?
– Где... В рубиновой звезде! Ни хрена не помнит! В конторе у меня, понял?
– Понял, понял, – Роман раздраженно поморщился. – Все, конец связи. Мне еще нужно привести себя в
