Рабы

испуганный женский голос.

—

Не бойся, тетя. Мы не басмачи, мы от властей. За что убили твоего мужа?

—

Да будет твоя тетка жертвой за тебя,[134] — начала женщина. — Нам сказали, что басмачи взяли Вабкент и ездят по деревням, грабя крестьянские пожитки. Мы испугались, позвали нашего мудреца и попросили совета: «Они находят закопанное в земле. Что ж нам делать?» Мудрец сказал: «Если басмачи придут, вы все свои вещи поднимите на крышу. И там спрячьте». Мы так и сделали и сами с мужем спрятались там же. А басмачи, когда в доме у нас ничего не нашли, вышли во двор и увидели мужа. Муж стоял на крыше и все время кричал: «Басмачи пришли!» А басмачи ему велели сбросить с крыши вещи. Но муж смелый человек, он не испугался и не захотел бросить вещи, а только крикнул: «Я своими руками свои вещи не сброшу. Если хотите — лезьте сами и забирайте». «Тогда мы тебя самого сбросим!» — ответили басмачи и выстрелили. Он упал вниз. Потом мне крикнули: «Сбрось вещи!» Я побросала им вещи, а потом полезла и сама вниз, раз уж муж был внизу, подумав: «Если он мертв, заверну его, если жив — завяжу раны».

—

А кто же убил барана? — удивился Сафар-Гулам.

—

Ой, что же я буду делать?! Разве баран тоже разбился? — завопила женщина. Потом продолжала: — Этого барана мы с мужем с трудом затащили на крышу. Когда муж свалился, испуганный баран тоже кинулся за ним. И вот, как видите, разбился. Я этого барана заработала честно своей прялкой. Вот уж никогда не думала, что так глупо потеряю его, столько труда положила, чтоб заработать на него деньги…

Вокруг засмеялись — не удержались. Но слушать ее не было времени.

Сафар-Гулам велел собрать винтовки. Их оказалось десять. Над деревней все еще стоял, не затихая, крик:

—

Спасите от басмачей!

На предложение Сафар-Гулама сойти с крыши теперь, когда басмачи были убиты, с крыш продолжали кричать:

—

Спасите от басмачей!

Сафар-Гулам знал в этой деревне одного человека и побежал к его дому. Хозяин, как и все, отсиживался на крыше.

—

Насыр-ширинец! — позвал Сафар- Гулам. — Иди сюда, не бойся.

—

Я не такой дурак, чтобы лезть под твою пулю. Говори оттуда, я здесь услышу… Спасите от басмачей!..

—

Ты не узнал меня, что ли?

—

А ты кто?

—

Я Сафар, я же тебя спас, когда ты тонул.

—

Ой, неужели и ты стал басмачом? Спасите от басмачей!

—

Да не басмач я! Я от властей. Басмачей, что ворвались в деревню, я перебил. Слезай.

—

Ой, дай я тебя расцелую!

—

Слезай!

—

Эй, люди! Слушайте — это я придумал, как прогнать басмачей, моя голова сообразила!

—

Не сбежали они! Перебили мы их!

—

Эй, люди! Все басмачи отправились на тот свет. Слезайте с крыш. Если бы не я, никто из вас не спасся бы! Все были бы убиты, все были бы ограблены…

Все население поспешило слезть с крыш.

Насыр-шириниц кинулся к своему спасителю Сафар-Гуламу:

—

Только скажу тебе: дома хлеба ни крошки нет! Мы не пекли хлеб: «Все равно придут басмачи и заберут хлеб».

—

Не надо мне хлеба. Мне нужны люди. От убитых басмачей у нас есть десяток винтовок и десять лошадей. Мы партизаны и хотим из вашей деревни взять десять человек в наш отряд.

—

А зачем тебе этот отряд?

—

Бить басмачей.

—

Ты же их убил.

—

Не всех. Большой отряд стоит на мосту Мехтаркасым. Насыр снова закричал:

—

Спасите от басма…

Но Сафар-Гулам остановил его:

—

Перестань орать! Слушай!

—

А?

—

Если вы не перестанете орать, басмачи опять придут, а если дадите мне подмогу, мы уничтожим их!

—

Мы бедные люди, как мы будем воевать?

—

Если богачи стали басмачами, бедные люди должны воевать против них. Я не всех зову. Дай мне десять здоровых парней, — этого будет достаточно.

Насыр задумался.

Сафар-Гулам терял терпение, — ночь шла, командир ждал сигнала, а ширинцы не торопились.

—

Думать некогда! Если ты этого не понимаешь, кличь скорей своего мудреца.

—

Эх, ты разве не знаешь? В деревне теперь я стал мудрецом.

—

Тогда тебе и думать незачем. Ты же и так знаешь, что надо скорей помочь мне.

—

Конечно, знаю!

И Насыр поспешно и решительно вызвал, громко выкликая в темноте, десятерых парней. Но парни заупрямились:

—

Мы не пойдем! А один добавил:

—

Как можем мы идти без своего мудреца? Вот если ты пойдешь, то и мы за тобой.

—

Правильно, — сказал Сафар- Гулам. — Девять пойдут из тех, что ты назвал, а десятым ты будешь сам.

—

Нет. Что ты говоришь! Как же