Тягач налил себе водки и выпил, не закусывая, помолчал немного.
– Ладно, – сказал он спокойно, – ты, Миша, чего молчишь?
– Мне тоже звонили, – дернул щекой Миша-шестипалый, – из Ростова-на-Дону, причем сам Мохнатый. Там еще дела.
– Мохнатый? – быстро переспросил Тягач, вскинув брови. – Что еще за дела?
– Ну, не у них, а в Волгограде, они же там плотно завязаны. Там тоже с Арбузом непонятки. Типа Арбуз вписал местного Бритву на разборку с тюменским Чукчей...
– Знаю, – кивнул Тягач, – говноед еще тот.
– Говноед не говноед, а тоже братве не чужой. Арбуз на разборке повесил на Чукчу отступное за косяк, Бритва подписался. Все вроде по понятиям, ан нет. Арбуз отбывает в Питер, а Чукчу находят с пером в глотке. Мохнатый недоволен, спрашивает, что у вас в Питере вообще делается, живы ли вы там.
– Опять Арбуз! – Кабан ударил кулаком по столу, его рюмка опрокинулась. – Вы что, не въезжаете, что он нас всех подставляет?
Укоризненно посмотрев на него, Тягач поставил рюмку на место, наполнил ее водкой.
– Не горячись, Кабан, выпей. И ты выпей, Миша. Налей-ка ему, Зяма. А я пока пойду позвоню в Москву, покалякаю-ка по-стариковски с Французом.
Кабан с Мишей-шестипалым переглянулись.
– Надо ли? – осторожно спросил Кабан.
– Надо, – коротоко ответил Тягач и вышел из гостиной.
Разговор с Москвой получился долгий. Кабан с Мишей успели пропустить по четыре рюмки и накуриться до одури, а Тягач все не возвращался. Попытки Гробмана развеять установившуюся за столом тревожную атмосферу очередным еврейским анекдотом успеха не имели.
Наконец Тягач вернулся.
Покряхтывая, он опустился на свой стул и мрачно оглядел собравшихся.
– Ну что, какие там дела? – не вытерпел Кабан.
– Дела, что называется, как сажа бела, – буркнул Тягач, налил себе водки и подцепил на вилку маринованный гриб, – идет-грядет зеленый шум. Приплыли мы прямиком ко всероссийской сходке.
– Оба-на... – протянул Миша-шестипалый, – и что?
– Да все то же, только вид сбоку. Ждет нас, голуби мои, отчет о проделанной работе, как граждане начальники изволят выражаться. И, как говорят те же граждане начальники, с возможными оргвыводами. Вот такие дела.
– Когда?
– Через неделю.
– И где?
– Ты, Миша, как не родной, в самом деле. Ну конечно же у нас, в Питере.
Кабан с силой вдавил недокуренную сигарету в пепельницу, Гробман привычно воздел руки к небу.
– Ай, ай, как нехорошо, – залопотал он, раскачиваясь. – Когда я еще хорошо управлял картами, как-то я видел такую сходку в Белгороде, так там потом поставили смотрящего из Москвы...
– Цыц, Зяма! – прикрикнул на него Тягач. – Не до твоих мемуаров сейчас.
Опрокинув рюмку, он долго жевал гриб, собираясь с мыслями.
– Арбуз во всех этих делах заноза! – прервал его раздумья Кабан. – Надо что-то решать. Правильно я говорю, Миша?
Миша-шестипалый кивнул и посмотрел на Тягача.
– По старшинству тебе говорить, Борисыч.
– Ладушки, – сказал Тягач, нахмурившись, – будем решать. Мое стариковское мнение такое. Арбуз, спору нет, вор уважаемый и авторитетный. Однако всю общину из-за него под удар подставлять негоже. И выход здесь, по моему стариковскому разумению, один-единственный и другого нет. Надо повернуть толковище на разборку не с питерской общиной, а с Арбузом лично, тогда все и срастется, и мы будем при козырях.
– Верно! – подхватил Кабан. – А для этого нужно сделать так, чтобы Арбуз не сам на сходку пришел, а чтоб мы его туда привели. Тогда можно обставиться, что для этого мы, мол, братву и встречаем, чтобы с полной уважухой ко всем непонятки разрешить. Так, Миша?
После небольшой паузы Миша-шестипалый дернул щекой и опять кивнул.
Все замолчали, настороженно глядя друг на друга. Один Гробман демонстративно закрыл глаза и тихонько бормотал что-то себе под нос.
Тишину нарушил Тягач.
– Решили так решили, – буркнул он, – здесь барышень нет, посрать да родить нельзя погодить. Берем Арбуза и точка. Со всем уважением к его заслугам, чтобы все было по понятиям, но берем. Держим до сходки и представляем на толковище, пусть братва судит-рядит. Все согласны? Говори, Кабан!
– Да.
– Ты, Миша?
– Да.
– Ну вот и все, суши портянки. Зяма, наливай!
Слежку Арбуз обнаружил сразу.
Подъехав поутру к своему офису на углу Литейного и Некрасова и выйдя из машины, он краем глаза срисовал неприметную вишневую «девятку» с тонированными стеклами, мирно припаркованную на противоположной стороне Литейного метрах в пятнадцати впереди. Стекло со стороны водителя было приспущено на пару сантиметров, из образовавшейся щели прихотливой змейкой вился сизый сигаретный дымок.
– Ну-ну, – вздохнул Арбуз, неторопливо прикурил и направился к входной двери из бронированного стекла.
Уже взявшись за грибообразную дверную ручку, он помедлил секунду и, не оборачиваясь, внимательно посмотрел на отражение «девятки» в полированной стеклянной поверхности. Отметил, что водительское окно уже закрыто, а обрубленная змейка табачного дыма медленно тает в воздухе на манер улыбки чеширского кота из сказки Льюиса Кэролла «Алиса в стране чудес».
Арбуз хмыкнул, рывком открыл дверь и прошел внутрь. В вестибюле его почтительно приветствовал плечистый наголо стриженный коренастый охранник в черном костюме, пиджак которого откровенно оттопыривался в районе левой подмышки.
Поманив его пальцем, Арбуз кивнул на «девятку» и коротко спросил:
– Давно?
– Да уж минут двадцать, как маячат, Михаил Александрович. Я их на мониторе засек. Проверить?
– Не надо. Тюря здесь?
– Здесь. Как раз насчет финской древесины приехали, разбирается.
– Хорошо.
К себе на второй этаж Арбуз подниматься не стал. Вместо этого он отошел в глубь вестибюля, достал мобильник, пощелкал кнопками.
– Тюря? Спустись-ка вниз, дело есть.
В ожидании Тюри Арбуз задумчиво покусывал короткую толстую антенну мобильника. Торчать целый день в офисе он сегодня не собирался, планировал заехать минут на десять, посмотреть, как идут дела, а потом навестить Романа с Лизой, оставив на хозяйстве верного Тюрю. Роман с Лизой еще вчера были препровождены в надежное бунгало на Карельском перешейке – в то самое, в котором Арбуз прятал выкраденного из «Крестов» Чернова до его отправки за границу.
И вот на тебе, хвост. Очень любопытно узнать, кто же это так трогательно о нем заботится. Ага, а вот и Тюря.
– Вишневую «девятку» видишь? – вместо приветствия спросил Арбуз.
– Вижу, Череп уже докладывал.
– Слушай сюда. На Некрасова телефон-автомат, знаешь?
