– Просто Тарас. Мы, журналисты, не привыкли к отчествам.
– Так, значит, вас интересует дело Даны.
Он первым опускается в кресло и задумчиво смотрит на тебя карими глазами миндалевидной формы. Какого черта тебя интересует их форма? Чтобы еще больше разозлиться? Потому что ты понимаешь, за что она его любит! Он ведь идеально подходит на роль мужчины ее мечты! А ты, неудачник, на роль ее шофера. Водителя «Мерседеса», в котором они едут к причалу, возле которого стоит белый пароход.
Спокойнее, Тарас. Спокойнее. Люди, они хорошие. Все без исключения. И этот тоже… гм-м-м… человек. Он тоже хороший.
– Видите ли, я не верю, что она убийца, – тихо, но твердо говоришь ты.
– Вы так хорошо ее знаете? – Взгляд его внимателен. – Давно вы знакомы?
– Полгода. Я снимаю квартиру в доме, где она живет. На той же лестничной клетке.
– А я знаю Дану пять лет.
Теперь взгляд его карих глаз задумчив. И он размеренно говорит:
– Она – девушка со странностями. Импульсивная.
– Откуда вам это известно?
– Сотрудники жалуются. Я не люблю слушать сплетни, но… Говорят, с ней трудно работать. У нее обостренное чувство справедливости.
– И, по-вашему, такая девушка могла убить?
– А разве нет?
Что ж, ты должен признать, что он умен. И по-своему логичен. Это не логика Дианы Кузнецовой. Это его логика. Безупречная логика преуспевающего бизнесмена. Она приносит деньги, если действовать изо дня в день согласно ей, а не логике Дианы Кузнецовой. Его логика исключает абсурдные ситуации.
– Скажите, Андрей Николаевич, а как вы относитесь к Диане?
– Она – ценный сотрудник. Преданный фирме. Года три назад случилась некая накладка, но это по неопытности. Во всем остальном…
– Оставим в покое ее деловые качества. Я имею в виду не ее преданность фирме. Ее преданность лично вам.
– Простите?
В его взгляде легкое недоумение. Неужели ты ошибся, Тарас? Это все твоя ревность! Личная неприязнь! Ты ревнуешь!
– Вы знаете, что она в вас влюблена?
– Я этого не поощряю, – говорит он, хмурясь.
– Но знаете? Знаете, ведь?
– А какое это имеет значение?
– Она не могла иметь любовника. Диана – цельная натура.
– Простите, вы в каком веке живете?
– А при чем здесь век? Цельные натуры встречаются в любое время. И во все века.
– Я не разделяю вашего энтузиазма.
Тут ты слегка злишься. Твои слова отскакивают от него, словно от стенки. Как узнать правду? Было или не было?
– В тот вечер, когда вы вернулись из Гонконга…
– Это личное. Я знаю, что обязан давать показания следователю, но вы к этому не имеете никакого отношения.
– Тогда зачем вы меня приняли?
– Затем, что мне не безразлична судьба моей сотрудницы. Я хотел узнать, какие действия вы собираетесь предпринимать?
– Я собираюсь провести независимое журналистское расследование.
– А именно?
– Поговорить с людьми. Со свидетелями. С ее подругами. Я уже начал.
– И с кем вы успели побеседовать?
– С женщиной, которая видела ее в тот вечер. Так вот: она не уверена, что это была именно Диана.
– Вот как? – его брови приподнимаются, обозначая удивление. – А кто тогда?
– Женщина, которая хотела быть на нее похожей.
– Но зачем?
– Скажите, над какими документами вы с ней работали той ночью?
Нет, ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Вы что-то путаете, Тарас. Я был с женой. Что же касается секретов… В последнее время никаких важных сделок через мою фирму не проходило.
– Я понимаю, Андрей Николаевич, что это коммерческая тайна.
– Моего слова вам довольно? – с усмешкой говорит он.
– Значит, никаких секретных договоров не существует?
– Только в воображении Даны, – заверяет он. И его голос не кажется тебе фальшивым. – А у нее, как выяснилось, богатое воображение.
Так, где же собака зарыта? Не твоими мозгами это понять. Молчи, грусть!
– Кстати, – говорит он. – В ближайшее время мне предстоит визит к следователю. Пришла повестка, а я – законопослушный гражданин. Так вот, хочу вам сказать, я собираюсь сделать все возможное, чтобы облегчить участь Даны.
– А невозможное?
– Простите?
– Не хотите сказать следователю, что ее история – правда? От начала и до конца?
И тут он смеется. Искренне. Звонко. Заразительно. Можно сказать, хохочет. И сквозь смех говорит:
– А что на это скажет моя жена? С которой я провел вечер и, простите за интимную подробность, ночь? Боюсь, она меня не поймет.
– Выходит, что Дана врет?
– Увы! Фантазирует.
– Но как тогда объяснить, что ее до трех часов ночи не было дома? Если она была не с вами, то где?
– Быть может, она была с убитым? – с иронией спрашивает он.
– Я это выясню. Не может быть, чтобы никто не знал о ее романе. С кем-то она должна была поделиться.
– Желаю вам успеха, Тарас. В вашем независимом расследовании.
– Теперь я вижу: вы никогда ее не любили, – говоришь ты, поднимаясь из кресла. Ну что у них в офисе за мебель! Ты опять рискуешь оказаться в смешном положении! С трудом удерживаешь равновесие, а самое ужасное, что он это заметил! Улыбка на его правильном лице приводит тебя в бешенство.
– Скажите, это особенность вашего характера или профессии? – с интересом спрашивает он. – Говорить об интимных вещах с незнакомым человеком? Так сразу? И не за чашкой чая, а в его рабочем кабинете?
– Это особенность моей натуры, – бурчишь ты.
– Я так и подумал!
– А вот вы – человек скрытный, – ляпаешь ты. Ляпать – тоже особенность твоей натуры.
– Боюсь, у меня закончился лимит времени.
Теперь его глаза ледяные. А губы словно отвердели. Ты понимаешь, что следующим его поступком будет вызов охраны. И зачем он вообще тебя принял? Где логика? Логики нет. Может быть, тут и зарыта собака?
Этот визит не дал тебе ничего. Хозяин кабинета был вежлив, в его глазах было искреннее участие. Похоже, его и в самом деле волнует судьба сотрудницы. И ничего кроме. Ты выходишь в приемную и еще раз оглядываешь сидящую за столом девушку:
– Простите, вы давно здесь работаете?
