Поднеся ее к уху, он чертыхнулся и пробормотал:
– Занято, блин...
Набрав номер еще раз, он выругался покрепче и, с досадой выключив трубку, сказал:
– Наверное, с похитителем твоим разговаривает... Он ведь ему сейчас наши денежки отдаст! Ладно, пошли отсюда.
Он решительно направился к двери, и тут Афанасий сказал:
– А ты, кстати, знаешь, кто этот похититель?
Остановив машину у аптеки, я закурил и, красиво выставив локоть в окно, стал ждать следующего звонка. Это пассивное занятие слегка раздражало меня, но я понимал, что поделать ничего не могу и в данный момент развитие событий зависит совсем не от меня. Все нити пока что держал в руках таинственный похититель человеков, оценивший жизнь Афанасия ни много ни мало в миллион долларов.
Кто может сказать – много это или мало?
Если по цене телятины, то фантастически много.
А если по цене человеческой души, которая неизвестно что из себя представляет, но является почти для каждого самым главным и ценным, то тут и десяти миллионов мало будет.
Да и сотни наверняка...
Один неглупый человек сказал, что деньги – изобретение Сатаны. Я далек от того, чтобы представлять себе этакого рогатого и воняющего серой типа, который только и думает, что бы этакое подбросить людям, чтобы жить им стало еще веселее, чем раньше, но если бы я задался целью изобрести какую-нибудь гадость, то лучше денег ничего не придумаешь.
А с другой стороны – появление денег было совершенно естественным шагом в развитии товарно... товарных отношений. И в самом деле, стоит только представить себе, как человек пригоняет в автомобильный салон шестьсот баранов, чтобы заплатить за машину, то абсурдность этого начинает зашкаливать.
Хотя кто его знает, как торгуют машинами где-нибудь на диком арабском Востоке или в экваториальной Африке. Или там, где Шурик невесту воровал, – двадцать пять баранов и холодильник «Розенлев»...
И бесплатная путевка в Сибирь.
От размышлений на финансово-коммерческие темы меня оторвал телефонный звонок. Я снял с приборного щитка висевшую на магнитном креплении трубку и, поднеся ее к уху, ровным голосом сказал:
– Я слушаю.
– Деньги при тебе? – поинтересовался ставший уже совершенно знакомым голос.
– Да.
– Медленно поезжай прямо и приготовься сделать то, что я тебе скажу. Слушай мой голос.
– Да.
Я скорчил недовольную рожу и медленно поехал вдоль длинного бетонного забора, за которым наверняка было какое-то предприятие.
Метров через пятьдесят голос в трубке сказал:
– Остановись.
Я остановимся, и голос похвалил меня:
– Молодец.
Черт побери, он же меня видит!
Но откуда?
Где он прячется?
– А теперь возьми дипломат и перекинь его через забор.
– Через какой? – я притворился идиотом.
– Через бетонный забор, который справа от тебя. Нет, подожди...
– Ну, что еще? – недовольно спросил я.
– Слушай внимательно. Если в дипломате бомба, то твой Афанасий сдохнет вместе со мной. Я буду открывать кейс в обнимку с твоим косорылым приятелем. Понимаешь меня?
– Понимаю, – ответил я, – не беспокойся. Но обещаю, что найду тебя, когда все закончится.
– Попробуй, – усмехнулся похититель, – с миллионом скрыться нетрудно.
– А с двадцатью миллионами можно найти кого угодно. Понял меня?
– Эх, маловато я запросил за твоего дружка. Ну да ладно. Жадность, говорят, губит фраеров. Давай бросай дипломат.
Я вышел из машины и, не отнимая трубки от уха, размахнулся и перебросил кейс через трехметровую грязную стену.
– Поймал? – спросил я.
– Поймал, – после небольшой паузы ответил похититель.
И тут же за забором взревел автомобильный мотор.
Судя по звуку, знакомому до тошноты, это были «Жигули».
– И не делай глупостей, – раздалось в трубке.
А потом я услышал короткие гудки.
Мне стоило некоторого труда не прыгнуть в мой мощный джип и не броситься в погоню.
Но...
Я призвал на помощь всю свою железную волю и ледяное, как сердце Снежной Королевы, самообладание и ограничился тем, что от всей души обматерил неизвестного вымогателя, пожелав ему такого, что и в кошмарном сне не приснится.
Усевшись в машину, я с силой ударил ладонями по рулевому колесу и вскричал:
– Будь проклят тот день, когда я сел в этот долбаный самолет и прилетел в эту долбаную Сибирь!
– А чем тебе Сибирь не угодила? – послышался где-то сзади надтреснутый голос.
Я подскочил на сиденье и оглянулся.
К водительской двери неверными шагами приближался синий, как баклажан, алкаш.
– Ну, а тебе-то чего нужно? – спросил я и сам удивился страданию, которое прозвучало в моем голосе.
– Хреново тебе, парень, – сокрушенно сказал алкаш и оперся грязной заскорузлой лапой на мой прекрасный автомобиль. – Вижу, что хреново.
– А если и хреново, то тебе-то что? – слегка растерявшись от его проницательности, спросил я.
– Да мне-то ничего, – алкаш тяжело дышал, и было видно, что ему, пожалуй, еще хреновее, чем мне.
– Слушай, – проникновенно сказал я, – сколько денег тебе нужно для полного счастья?
– Не знаю, – честно ответил алкаш, – я тебе не Шура Балаганов, откуда мне знать.
– Ну, а для временного счастья, чтобы забыть на некоторое время о том, во что ты превратился?
– Рублей двести... – с надеждой ответил алкаш.
– Двести...
Ну что ему двести рублей!
Нажрется, упадет, его обшмонают такие же синяки, как он сам, и завтра ему будет еще хуже. Хотя хуже вряд ли бывает.
– А хочешь, я тебя застрелю? – спросил я. – Раз – и ты уже на небесах! И весь этот кошмар закончится.
– Нет, не хочу, – синяк покачал головой, – жизнь прекрасна и удивительна.
– Прекрасна? – я был поражен. – Может быть – удивительна, но прекрасна... Всяко не для тебя. Ты бы на себя посмотрел.
– Что ты понимаешь в жизни? – лицо алкаша собралось в морщины, отдаленно напоминавшие улыбку. – Ты еще пацан.
– Ну, в общем... – я пожал плечами, – наверное.
