— Палата тринадцать-сорок.
Он пошел по коридору, с каждым шагом сердце билось все быстрее и сильнее.
Она в порядке. Все в порядке.
Завернув за угол, Ник тотчас увидел Фейт. Она обернулась, услышав его шаги, и по ее лицу сразу стало понятно — не все в порядке.
Сердце вдруг совершило резкий нырок и так и осталось, где-то возле желудка.
― Что случилось? — требовательно спросил он. — Что с Зоей?
— Чувствует себя нормально. Ее подержат здесь до завтра — просто на всякий случай.
Облегчение было настолько сильным, что едва не свалило его с ног. Он оперся о дверной косяк. До этой минуты, Ник не отдавал себе отчета, как отчаянно он боится. Он не представлял себе, что будет делать, если с ней что-то случится.
Тогда почему она здесь?
И вновь Ник едва удержался на ногах. Он так переживал за Зою, что начисто забыл о ребенке.
— Ребенок? — спросил он.
Фейт помедлила, кусая губу, точно, как это делала Зоя, когда что-то шло не так. Проклятье!
Они потеряли ребенка.
Как Зоя переживет это? Позже она должна была бы привыкнуть к мысли, что стала матерью. Ник был уверен, что ей понравится заботиться о маленьком. Наверно, она чувствует себя ужасно виноватой. А вдруг это имеет отношение к прошлой ночи? Он никогда не простит себе, если в этом есть его вина.
— Я войду?
— Конечно. Она тебя ждет.
Глубоко вздохнув, Ник следом за Фейт вошел в палату. Зоя сидела на кровати в больничной рубашке. Она выглядела такой маленькой и уязвимой. Такой одинокой и оцепеневшей.
— Ау, — окликнул он ее, подходя к кровати.
Когда он оказался ближе, то заметил, что она борется с подступившими слезами.
Как это похоже на нее — считать, что ради других она должна быть сильной.
Она посмотрела на него взглядом, полным боли.
— Мы потеряли ребенка.
Он уже знал, но услышать эти слова было все равно горько.
— Мне сказали. Жаль, что я не приехал раньше.
Он сел на край кровати, и она неловко подвинулась к нему. Зоя, похоже, чего-то опасалась. Неужели она думает, что он бросит ее?
— Мне так жаль, — прошептал Ник. Голос его дрожал. — Зоя, не бойся. Ты не виновата.
Он обнял ее за плечо, притягивая к себе поближе, и она оттаяла, приникла к нему, из груди ее вырвалось приглушенное рыдание. Она, молча, плакала несколько минут, а он так и держал ее, не зная, что делать. Даже не понимал, что происходит.
— Я боялась, ты очень рассердишься, — наконец, тихо выговорила она.
Он протянул ей бумажный платок.
— Рассержусь?
Она пожала плечами, вытирая слезы.
— Я знаю, как ты хотел ребенка.
— То, что ты в порядке, значит для меня гораздо больше.
— Странно. Я так испугалась, узнав, что беременна… А сейчас чувствую себя опустошенной. Я хотела ребенка, Ник. Правда.
— Я знаю. — Прядь волос упала ей на щеку, и он отвел ее в сторону. Он вынужден был спросить: — Из-за чего это случилось? Я имею в виду, прошлой ночью…
— Не поэтому. Мне делали ультразвук. Я видела по лицу той женщины, что что-то не так, но она не объяснила, что именно. Сказала, доктор все расскажет. Он скоро придет.
— Мне так жаль, что я не был здесь с тобой, все это время. — Ник тихонько погладил ее по спине. Как же он забыл, какая она хрупкая, как легко причинить ей боль? Ему хотелось защитить ее. Сказать что-то утешающее.
— Я уверен, все будет в порядке.
— А если — нет? — спросила она с испугом. — Я не хотела детей, но страшно думать, что я не смогу…
Ее голос прервался.
— Не надо волноваться, пока мы все не выясним.
Но это заставило Ника задуматься. А если у них никогда не будет ребенка? После многолетних мечтаний, способен ли он жениться на женщине, которая бесплодна?
Ответ удивил его.
Правда состояла в том, что, если речь идет о Зое, все остальное неважно. Она была нужна ему.
С ребенком или без ребенка.
Раньше, чем он успел сказать об этом, в палате появился доктор Гордон, за ним шла Фейт. Зоя взяла Ника за руку и сжала, он почувствовал, что она дрожит.
— Я только что посмотрел результаты ультразвукового исследования. Хочу вас заверить, что никто из вас двоих ни в чем не виноват. Тонкая перегородка разделила матку на две части. Она препятствовала развитию плода и стала причиной выкидыша.
Врач объяснил, что ей повезло, поскольку зародышевое яйцо оказалось на меньшей стороне. Окажись оно на другой стороне, могло бы развиваться дальше, до четырех-пяти месяцев, а затем неизбежно последовал бы выкидыш, но в этом случае все прошло бы тяжелее.
Зоя молчала, с силой вцепившись в руку Ника, так что он сам спросил о том, чего она боялась:
— Вы можете что-то с этим сделать?
— Можно убрать перегородку. Простая процедура, без операционного вмешательства, — ответил врач. — Никаких осложнений. Восстановительный период около двух недель.
— И все будет как надо? Она сможет иметь детей?
Он спрашивал больше ради Зои. Ему хотелось, чтобы она не терзала себя вопросами.
— У вас были какие-нибудь сложности с зачатием?
— Нет, — сказали Зоя и Ник хором.
Доктор улыбнулся.
— Тогда я не вижу причин, по которым после этой процедуры, вы не забеременеете снова и не выносите ребенка. У вас все будет в порядке.
Хватка Зои ослабела. Ник почти чувствовал то облегчение, которое испытывала она. Он знал, что у врачей подавать ложные надежды не принято. У Зои все будет хорошо. У них все будет хорошо. После операции они попытаются снова.
— Я жду вас у себя через две недели, — сказал доктор Гордон Зое. — Если все будет как надо, мы назначим дату процедуры.
Зоя и Ник задали еще несколько вопросов и отпустили его с благодарностью. Когда он вышел, Фейт крепко обняла сестру и поцеловала в щеку.
— Я рада.
— Спасибо, — поблагодарила Зоя.
— Я пока спущусь в кафетерий, — сказала Фейт. — Побудьте вдвоем. Я скоро вернусь.
Когда она ушла, Зоя заявила:
— Ну, думаю, ты сорвался с крючка, да?
Не может быть! Лучше бы она этого не говорила. Ник взял ее за руку.
— Какой крючок?
— Ребенка нет. Больше нет необходимости жениться на мне.
— Я этого не слышал.
— Что, если я не смогу забеременеть снова, Ник?
— Это плохо, моя дорогая. Ты связана со мной. — Слеза покатилась по щеки Зои, и он вытер ее
