делать было нечего.
— Что ты ищешь? — недоуменно спросила Лариса, с трудом разлепляя отяжелевшие после безумной ночи веки.
Разбудил ее Горин, ползавший по полу.
— Твоя сегодняшняя подружка обещала оставить ключ, — объяснил свое присутствие Артем.
— А-а, — улыбнулась Лариса. — Ключик под подушкой, только тебе же он меньше всего нужен…
— А тебе вряд ли понравится ползать по вентиляционным коробам, — Горин навис над девушкой и запустил руку под подушку. — Видела бы ты сейчас свое довольное лицо. Все прошло гладко? Лера ушла отсюда живой?
— Ага, но, должно быть, невероятно уставшей, — снова заулыбалась Лариса.
— И у тебя ни разу не возникло желания придушить ее? — продолжал допытывать Горин.
— Ни разу, клянусь, — заверила его Лариса. — Постой-ка, а что это ты психоаналитика из себя строишь? И насчет какого моего путешествия по вентиляции ты заикнулся?
— Сегодня отдыхай, а завтра на рассвете мы уйдем отсюда, — ответил Артем.
— Вот как? Ты решил взять меня с собой? Но зачем тебе радикальная лесбиянка? — не понимала Лариса.
— Может быть, я люблю лесбиянок, — усмехнулся Артем.
— Но они вряд ли ответят тебе взаимностью…
— А ты уверена, что я нуждаюсь в чьей-либо взаимности?
— Можно, я останусь здесь? — Лариса вдруг понизила голос до шепота. — Пожалуйста…
— Ты не веришь в возможность побега или боишься потому, что я не совсем человек? — спросил ее Горин.
— После того, что я видела, чему-нибудь не верить уже бессмысленно, — ответила девушка. — Да, я боюсь. Боюсь, так как не могу угадать твоих намерений. Зачем я тебе нужна?
— Мои намерения — вызволить тебя отсюда. Неужели перспектива умереть пристегнутой к кровати, в окружении унылых стен и не менее унылых людей, пугает тебя меньше? Там, снаружи, тебя ждет неизвестность, но она разнообразна, там ты можешь выбирать…
— А вдруг на свободе я снова оступлюсь и причиню кому-нибудь вред? — глаза Ларисы обеспокоенно блуждали по комнате, ее раздирали противоречия.
— Я уверен, что мысли о Кархашиме не позволят тебе сделать этого. Ведь ты представляешь, каков он в гневе…
— Получается, что мне уготована жизнь в страхе перед твоим возмездием? — в ее глазах появилось отчаяние.
— Боишься смерти? — ухмыльнулся Горин. — Тогда не позволяй ее костистой руке лапать твоих подружек. Ты уже взрослая девочка, Лариса, и настала пора окончательно решить: любовь для тебя важнее или смерть. Здесь, в этом склепе, за тебя это всегда будут решать другие…
— Но я уже столько успела натворить! — всхлипнула девушка.
— Зачем цепляться за то, что уже сделано? Кархашим дает тебе шанс, понимаешь? — Горин сел на кровать и утер Ларисе слезы краешком одеяла. — Завтра, перед уходом, я загляну к тебе. Если так и не осмелишься, просто попрощаемся.
На рассвете следующего утра Горин отпер палату, в которой его появления дожидалась Лариса, и срезал удерживавшие ее ремни. После этого девушка прижала к груди папку с рисунками, и они побрели по тихим коридорам клиники. Встречаемые по пути санитары, заблаговременно «подготовленные» Артемом, доброжелательно отводили глаза и отпирали перекрывавшие путь решетки. У самого выхода из здания Горин снял с вешалки пару принадлежащих медперсоналу курток, выбрал подходящие по размерам ботинки, оделся сам и заставил одеться Ларису. После этого беглецы вышли на улицу.
В отблесках восходящего солнца искрился нападавший за ночь снег. Лариса уже давно не видела его так близко и не удержалась, чтобы не зачерпнуть в руку. Горин забрался на стену, отделяющую территорию клиники от внешнего мира, срезал «шашкой» мешающую колючую проволоку и помог забраться наверх девушке. После этого они спрыгнули в сугроб по ту сторону.
Двигались так быстро, как только возможно. Нужно было уйти как можно дальше, пока в клинике не опомнились и не подняли тревогу. Плюс ко всему стоял ужасный холод: снег набился в неприспособленные для путешествий по глубокому снегу ботинки, да и больничные пижамы, хотя и прикрытые сверху куртками, все-таки совершенно не защищали от утреннего пронизывающего ветра. Лариса стучала зубами, ее руки стали красными, словно ошпаренные. Когда они достигли леса, Горин уже практически тащил девушку за руку.
— Я больше не могу! — взмолилась она и опустились на корточки, прислонившись спиной к дереву.
— Надо двигаться, — возразил Артем, поднял девушку под мышки и встряхнул. — Цивилизация уже близко, — он показал рукой в сторону припорошенной снегом лыжни.
— Куда идти? — непослушными от холода губами спросила Лариса.
— Оттуда веет углями, — Артем снова поволок девушку.
Ему вдруг представился камин с полыхающим внутри пламенем, от которого исходило приятное, возвращающее к жизни тепло…
Через некоторое время путь пошел под уклон, и брести по сугробам стало чуть проще. Лариса уже почти висела на плече Горина. Прошло еще не менее получаса, прежде чем он заметил между деревьями блеснувшее в окне солнечное отражение. Вскоре беглецы оказались у одинокого бревенчатого домишки, из трубы которого вился слабый дымок.
— Дом лесника, — промямлила Лариса и рухнула в снег.
Артем, согнувшись в три погибели, подкрался вплотную к дому, по очереди заглянул в каждое из окон, затем вскрыл нехитрый засов входной двери, вернулся за Ларисой и занес ее внутрь.
В доме было тепло. Камина, правда, не было, но вместо него у стены стояла внушительная железная печка, в которой еще теплились угли. Горин сходил на улицу за аккуратно уложенными в поленнице дровами и бросил их в печку. С себя и Ларисы он стянул абсолютно всю промокшую до нитки одежду, подтянул к самой печке медвежью шкуру, разложенную на полу, уложил на нее девушку и энергично принялся растирать ее ледяные конечности.
Когда дрова в печке загудели, Лариса пришла в себя.
— Больно! — пожаловалась она.
— Отходят от холода, — кивнул Артем. — Обморожения, к счастью, удалось избежать.
— Где это мы? — она огляделась.
— Подобие охотничьего домика, — ответил Горин. — В спальне сладко спит парочка. Похоже, что спорт в комплекте с сексом отнимает много сил. У них мы позаимствуем одежду и лыжи. Надо спешить…
Побродив по комнатам, Артем принес обнаруженную одежду и бутылку с недопитым коньяком, который вручил Ларисе. У печки висели высохшие за ночь лыжные комбинезоны.
— Пара лыж здесь, кстати, всего одна, — произнесла Лариса, сделав пару глотков и поморщившись. — Да и те — горные.
— Ты в этом разбираешься? — спросил Горин, подойдя к стене и осматривая инвентарь. — А это что за штуковина?
— Это сноуборд, — ответила девушка. — На нем, кроме как с горки, точно никуда не уедешь.
— Если ты не заметила, то мы до этого довольно долго спускались по склону.
— Извини, я думала тогда только о том, как не сдохнуть от холода, — улыбнулась Лариса.
— Ладно, пора двигаться, — Горин сгреб лыжный инвентарь в охапку и понес к девушке. — Спускаться будем на этом, а подниматься — пешком. Все равно так получится быстрее. Каталась когда-нибудь?
— На лыжах раньше довольно неплохо, — призналась Лариса.
— Тогда я поеду на этом, как его…
— Сноуборде, — подсказала девушка. — Ты видишь его впервые, верно?
— Так близко — да, — усмехнулся Артем. — Ничего, все когда-нибудь делают это в первый раз.
Женский комбинезон и лыжные ботинки Ларисе пришлись почти впору, а Артему ботинки оказались маловаты. Одевшись, они вышли на улицу. Здесь у Горина ушло еще около десяти минут на то, чтобы справиться с креплениями и пристегнуть с помощью девушки непослушный снаряд к ботинкам.
