— Круто! А все плюются — «современная Мессалина»!
— Завидуют, курицы. Им самим слабо, а хотелось бы! Именно моя связь с преступным миром подняла мне цену. Наш дорогой Лев сразу смекнул: для скандального фильма нужна скандально знаменитая кинозвезда, нечто необычное, из ряда вон выходящее, чтобы срубить побольше бабок. Зритель клюет на такие приманки. Вот и раздули! Лана то, Лана се!
— Читала. — Ава столкнула ногой на пол стопку глянцевых журналов. — Рыдают, что дочь актрисы воспитывалась нянями и горничными. Дай вон тот, с Черил на обложке. Смотри. — Ава открыла журнал и прочла: — «…ребенку лишь время от времени удается проводить несколько дней с матерью, но материнской любви она так и не почувствовала. Она, как хорошенькая куколка, появлялась перед гостями, делала реверанс, и ее отсылали, чтобы не мешать развлечениям матери…»
— Козлы! — Лана вырвала журнал из рук Авы и отбросила в сторону. — Нефиг читать всякую хрень, я тебе сама интервью дам. Слушай, пойдем за стол, посидим нормально. Мне что-то понравилось здешнее крепленое красное. И голова не болит. — Лана поднялась и сбросила с Авы одеяло. — Брысь переодеваться, сейчас мой красавчик заявится…
Пообедать у Авы не удалось. Появился Стомпанато и увлек женщин в самый роскошный ресторан Мадрида. Правда, пока дамы приводили себя в порядок, подошло время ужина. Жгучий брюнет с фигурой атлета и лицом воина-легионера, Джонни одевался с изяществом лорда. Женщины, как и полагалось, явились в вечерних туалетах. Стройное тело Авы обтягивало бирюзовое платье с двумя перекрещивающимися лямками на открытой спине. Палантин из серебристой лисицы она небрежно перебросила через плечо. Лана осталась верна стилю откровенной секси, надев туалет с глубоким декольте и разрезом до бедра. Все сворачивали на них шеи — даже мраморные нимфы в фонтане и бронзовые амуры, поддерживающие плафон стеклянного потолка.
Сев за стол, Ава бросила мех на спинку стула, хмыкнула:
— Помнишь, как мы познакомились? Клиф Оуэн вывел меня в свет на вечеринку к Богарту. Там как раз пел Синатра, пел для тебя.
— Синатра — это класс! — веско вставил Стомпанато, изучавший поданное меню.
— А! Не о нем речь. О моем платье, что тогда взял напрокат Клиф. — Ава развернулась боком, показывая спину. — Я тогда была уверена, что на спине декольте не бывает, и там просто кто-то вырезал кусок ткани. Вот уж темная была! Клиф прямо позеленел.
— Сейчас папарацци набегут. — Лана огляделась. — А, пусть клевещут! Я им порасскажу целую кучу новостей. И ты, милая, не стесняйся. Твой муж треплется вовсю по поводу всякой новой победы. Ясно же — хочет насолить тебе.
— А мне все равно. Мне, Лана, что-то противно жить.
Стомпанато вдруг залился смехом, показав безукоризненные зубы.
— Намек понял: волшебной миссис Гарднер не хватает мужичка. Заказ принят.
— Э, милый, ты поосторожней. Не все такие оторвы, как твоя Лана. Ава не уважает криминал.
— Просто думаю, что об этом лучше молчать. У меня, дорогая, другое амплуа. — Ава выпила красное вино, засмотрелась сквозь бокал: — Все такое розовое-розовое, как в сказке. И я — розовая.
— А я — огненная! Мне кричать охота: Джонни самый крутой из моих любовников. Я постоянно натурально схожу с ума. В этом изумительном экземпляре воплощено абсолютно все самое ужасное, что простые американцы думают об итальянцах, — бандит, задира и, конечно же, мафиози. Расскажи Аве, Джо, как ты приложил Шона Коннери!
— Да че там… Не надо руки распускать. — Стомпанато скромно пожал могучими плечами.
— Жуткий милашка, правда? — Лана поцеловала смуглую щеку Джо и, ущипнув, стерла пальцами помаду. — Он же от меня ни на шаг не отходит. Присутствует в качестве любовника-наблюдателя на съемочной площадке. И вот, играем мы любовную сцену с Шоном Коннери, обнимаемся, как положено. Вдруг этот влез прямо в кадр и двинул бедного Шона в челюсть. Нокаут!
— Воображаю, какой поднялся шум. — Ава даже не улыбнулась.
— Еще бы! Наш роман без устали обсуждает весь Голливуд. Смотри! К нам идут!
Через зал, лавируя между столиками и широко улыбаясь, двигался элегантный метрдотель с худым носатым молодым человеком.
— Прошу прощенья, господа! Это аккредитованный в нашем отеле журналист. Если не возражаете, он задаст вам пару вопросов. Могу заверить — обед за счет заведения. В течение недели, господа! Не стану мешать.
— Андреас Фернандес, — представился мужчина. — Я работаю на очень солидную газету для серьезных людей. Счастлив, что представилась возможность получить информацию из первых рук. У нас так много врут.
— О! Разумеется, только не вы, — просияла Лана. — Давайте поживее, не ходите кругами. Нам уже несут закуски.
— Мисс Тернер, вас не беспокоит любовная связь с известным гангстером?
— Что с того, что он гангстер? Зато он несравненный любовник, — серьезно объяснила она репортеру.
— Говорят, что ваша тринадцатилетняя дочка Черил сразу невзлюбила Джонни Стомпанато.
— Черил не слишком хорошо относится к моему другу. Переходный возраст, да и отец настраивает. Но она умница и ведет себя вполне по-светски.
— И один вопрос к вам, миссис Гарднер. Известно, что ваша семейная жизнь с Фрэнком Синатрой не ладится…
— Не ладится?! — Королевский взгляд выразил изумление. Ава выдержала паузу и гордо вздернула подбородок: — Да она просто-напросто полетела ко всем чертям!
«Беда окликнула, но я не обернулся»
За главную роль в фильме «Пейтон Плэйс» Тернер получила «Оскар». А вскоре СМИ облетело ошеломляющее сообщение. Жуткая реальность превзошла самые зловещие детективы.
«Это случилось в Страстную пятницу, 4 апреля 1958 года. Еще не было такого мужчины, с которым не смогла бы расстаться секс-блондинка Лана Тернер! Но и Джонни Стомпанато, итальянский бандит, не хотел упускать то, что, как он думал, давно и безраздельно принадлежит ему. Она отказалась взять его с собой на церемонию вручения «Оскара»! Она стыдится его! В руках у разъяренного мужчины зловеще блеснула бритва. Смертельно напуганная Черил побежала на кухню, схватила разделочный нож и вернулась в комнату как раз в тот момент, когда гангстер уже занес руку над ее матерью! Девочка опередила бандита, всадив ему в живот нож по самую рукоятку».
Так выглядела версия следствия. Однако многие подозревали, что защищать надо было не маму, а дочь, на которую распоясавшийся Стомпанато тоже положил глаз. Естественно, Лана не удержалась, защищая дочь, заколола подонка. А когда дело было сделано, Черил взяла всю вину на себя, потому что по закону несовершеннолетней девочке ничего не грозило.
Вина Черил была доказана, и она предстала перед судом. Белокурая Лана Тернер в темных очках, гладко причесанная, очень элегантная, давала на суде свидетельские показания. Под перекрестным огнем бесстыдных и жестоких вопросов она рыдала, теряла сознание, падала в обморок. Злые языки говорили, что за эту роль — оскорбленной невинности — ей следовало бы дать «Оскара».
Прочитав в газете, что «жена Фрэнка Синатры присутствовала на суде своей близкой подруги, помогая выбраться той из грязной истории с известным гангстером», Фрэнк сплюнул. С каким наслаждением он разделался бы с журналюгами, слетевшимися, как мухи, на зловонный дух скандала.
Синатра ненавидел журналистов. Его любовь к женщинам не распространялась на репортерок — «этих проституток, цена которых не выше пары долларов». Благо, за Мистером Голосом стояла мафия и он
