зелёном платье, с янтарным ожерельем, серёжками в ушах, в лёгких, чёрных туфлях.
Остановилась посреди комнаты и молча посмотрела Павлу в глаза.
Ему стоило немалых трудов подойти. Сейчас Елена выглядела вовсе не деревенской девушкой, удачно нашедшей себе место и работу в большом городе. Сейчас перед Павлом стояла принцесса.
Самая настоящая.
Он остановился перед ней и понял, что мысли все смешались.
— Лена, — голос не сразу повиновался. — Я хочу сказать, что люблю тебя и… — она смотрела всё так же молча. — Прошу тебя стать моей женой, — закончил Павел. И, сам от себя не ожидая, опустился перед ней на колено.
В тот момент всё это представлялось совершенно естественным. Как и потом, впрочем.
Она подошла, обняла его голову.
— Я согласна, — услышал он.
Потом… потом они стояли, обнявшись, и не было никакого дела до того, что творится вокруг.
Елена поцеловала его ещё раз, улыбнулась и отошла к двери, набросила халат. Убежала — в душ. Павел некоторое время лежал на спине, не удавалось прийти в себя и думать о ком-то, кроме Елены, но всё-таки сумел.
Не удивился, увидев мобильный номер Марии в адресной книге. Надо поставить точку.
С той стороны долго не отвечали.
— Да? — Мария. Весёлая, и, похоже, слегка пьяная. Шум, голоса, музыка. У Марии веселье. Как всегда. Павел — всего лишь один из номеров в её большом представлении.
— Маша, это я, — голос не сразу вернулся.
— Что, опять работа? — она засмеялась. — Не утрудись там… когда приедешь?
— Я не приеду, — отозвался он твёрдо. — Больше не приеду.
Пауза. Мария, похоже, отчасти протрезвела, услышав подобное.
— Что случилось? — поинтересовалась она. — Опять обиделся? Сказать сразу не мог, что ли? Ты…
— Я не приеду, — повторил Павел. — Всего доброго. Будь счастлива.
Снова пауза.
— Когда вещи заберёшь? — поинтересовалась Мария. Спокойный, слишком спокойный голос. Ещё немного — и взорвётся, раскричится. Не давать ей повода.
— Они не нужны мне. Можешь выкинуть.
— Выкину, — пообещала Мария и повесила трубку.
— Что такое? — Елена подошла к нему. — Оденься! У меня тут дует. — Как она притягательна сейчас, да ещё с мокрыми волосами…
Телефон зазвонил. Павел посмотрел на номер — Мария.
— Ты сказал ей? — поинтересовалась Елена. Павел подтвердил кивком и сбросил вызов.
— Она не уймётся, — предупредила Елена. Павел выключил телефон и положил его в стол.
— Пусть.
— Оденься, — Елена поцеловала его. — Только простудиться не хватало!
— Нет, — Павел прижал её к себе. — Не хочу. Не этого хочу.
Она опустила взгляд, улыбнулась.
— Мой богатырь, — шепнула, закрывая глаза, и прижалась к нему.
…Через три часа Павел закончил смотреть, где что нужно подкрутить да привинтить. Ножи также были наточены, все до единого. Елена сидела в кресле, забравшись туда с ногами и вязала. На голове у неё теперв был тонкий серебряный обруч. И серёжки сняла, и ожерелье, но осталась принцессой, хоть и одета в домашние штаны и выцветшую рубашку.
— Нужно съездить к родителям, — она подняла взгляд. — К моим, а потом к твоим. Попросить благословения. Не спорь, так нужно. Мне нужно.
Павел чуть не пожал плечами. Елена очень чутка к подобным жестам. Не любит их, очень не любит.
— Да, конечно, — он уселся на пол у кресла, положил голову ей на колени. Елена отложила вязание, погладила его по голове.
— Tы светишься, — она прижала ладонь к его щеке. — Tы такой счастливый. Я очень-очень рада, Паша.
— Tы долго ждала, — не вопрос, утверждение.
— Я знала, что дождусь, — она вновь взяла вязание. — Никуда сегодня не пойду. Хотела тебя в кино вытащить… завтра, всё завтра. Или послезавтра. — Она рассмеялась.
— Мне нужно будет съездить за вещами, — Павел сказал это и понял, что не помнит, куда ему ехать за вещами. Есть же у него свой дом, не у Марии ведь жил.
— Только не сейчас, — Елена снова погладила его по голове. — И не завтра. И не послезавтра, ладно? Tы мой! Не отпущу!
— Я твой, — согласился он. Мне приснилось, подумал он. Мне приснилось, что когда-то позвонила пьяная в дым Мария, и я сжалился, и согласился вернуться, а вскоре уже появилась Вика… Вика.
— Вика, — произнёс он вслух.
— Кто такая Вика? — Елена улыбнулась, не прекращая вязать.
— Хорошее имя для девочки, — Павел выпрямился.
— Очень хорошее, — согласилась Елена. — Я тоже думаю, что будет девочка.
Павел оторопел. Елена иногда как скажет… Никогда не заставляла его предохраняться. Ну то есть не было нужды напоминать, но после первого же раза сказала — гадость какая, не хочу пахнуть латексом! Сама что-нибудь придумаю! И придумала. Сейчас с этим несложно.
— Tы не…
Она засмеялась.
— Ещё нет. Испугался? Ну честно, испугался, да?
— Нет, — Павел помотал головой. — Просто всё так неожиданно.
— Немножко испугался, — она положила его голову себе на колени. — Не сейчас, нет. Не сегодня. Наверное, месяца через два. Или три. Пусть будет нормальный медовый месяц, да?
— Откуда ты знаешь?! Тьфу, что я… как ты можешь знать?
— Знаю, — посмотрела она ему в глаза. — В себе-то я могу разбираться. Вика, да? Хорошее имя. Пусть будет Вика. Только никому ни слова! Особенно родителям!
— Ни слова, — согласился он. Елена вяжет шапочку. Похоже, ему — зимнюю. Павел вспомнил про конверт от Терехова. Сходил за ним, заглянул внутрь, присвистнул.
— Много? — поинтересовалась Елена, не поднимая взгляда — считала петли.
Павел написал на конверте число. Мама не любила, когда дома считали деньги вслух. Только на бумажке. Уж непонятно, кого или чего она опасалась, но…
— Вот, — показал он. Елена подняла взгляд и на миг потеряла дар речи.
— Так много… — прошептала она. — Такой крупный заказчик? Да?
— Да, — согласился Павел. — С понедельника становлюсь папой Карло — буду жить у верстака.
Она вскочила, отбросила вязание и бросилась к нему на шею.
— Ты мой лучший папа Карло! У тебя всё получится, я знаю! Ты станешь знаменитым!
— Да? — он прижимал её к себе, и плевать ему сейчас было и на конверт, и на славу, и даже на дерево вообще… прости, дерево, не сейчас, ладно? Он часто обращался к дереву, нет — к Дереву. Никому никогда не говорил, Павла и так считают малость тронутым.
— Да! Да, да, да! — она поцеловала его, прижалась всем телом. — М-м-м… — улыбнулась, запрокидывая голову. — У тебя есть ещё силы? Или мне кажется?
— Не кажется. Пойдём?
— Нет, здесь. Прямо здесь.
