деса. – Исследователи предполагают, что Булгаков описывает больницу железнодорожников в Покровском- Стрешневе. В уничтоженном автором чер новике романа (глава «Доказательство инженера») сохранилась часть фразы о лечебнице, в которую попал Иванушка: «…психиатрическая лечебница имени товарища Семашко».
С. 160. Отец Аркадий вдруг привычным профессиональным жестом поправил длинные волосы… – Далее текст уничтожен.
Лишь только в Москве растаял и исчез снег… – Булгаков многократно переписывал эту главу. В одном из вариантов данной редакции она начина лась так: «В Москве не бывает весны. Человек, который занят чем-нибудь всю зиму, так и не заметит, что весна пришла. Разве что потянет иногда гнилова тым воздухом в форточку».
С. 161…бросились бы в особняк на и поселились, и сочли бы се бя счастливейшими в мире. – Булгаков не указал в данном случае место рас положения особняка, оставив пробел. Но последующий текст он (если, ко нечно, это сделал сам Булгаков!) уничтожил. В тетради вырезано восемнад цать (!) страниц текста. В результате читатели, очевидно, никогда не узнают историю любви мастера и Маргариты и те сложности, которые пришлось им преодолеть. Характерно, что в последующих редакциях Булгаков не возвра щался к этому вопросу и лишь незадолго перед смертью продиктовал Елене Сергеевне не очень большой текст, начинающийся словами:
«Прежде всего откроем тайну, которой мастер не пожелал открыть Ива нушке…»
С. 169…Маргарита покинула Арбат и повернула в Плотников пере улок. Здесь… – В этом месте вырвано пять листов (десять страниц) с текс том. Очевидно, это было сделано Булгаковым по причине слишком откро венных и активных действий Маргариты по отношению к врагам своего воз любленного. Но и в следующей рукописной редакции полет Маргариты над Арбатом описан весьма откровенно, с прозрачными намеками на преследо вателей мастера. Поэтому при подготовке окончательного варианта текста автор внес в него существенные изменения, сгладив многие острые углы.
С. 172. Отвратительный климат в вашем городе… – Булгаков и в этом эпизоде остается верен себе, обыгрывая одну из частых тем бесед в семье и в кругу друзей. Это – московский климат. За многие годы пребывания в Москве он так и не смог привыкнуть к нему. Осень и зима 1933 г. были осо бенно неприятными, к тому же Булгаков часто болел. Приведем несколько записей из дневника Елены Сергеевны за то время, когда Булгаков работал над главой «Шабаш». 9 ноября: «Холодно… Вьюга». 17 ноября: «Мороз. С трудом уговорили шофера подвезти…» 4 декабря: «У Миши внезапная боль в груди…» 7 декабря: «Вечером у нас доктор… Нашел у М.А сильнейшее переутомление». 12 декабря: «Днем попытались с Мишей выйти на лыжах. Прошли поперек пру да у Ново-Девичьего и вернулись – дикий ледяной ветер». 15 декабря: «Боль шой мороз. Но пошла проводила М.А. в Театр…» А в письме В.В.Вересаеву 6 марта 1934 г. Булгаков жаловался: «Господи! Хоть бы скорее весна. О, какая длинная, утомительная была эта зима… Устал, устал я».
С. 173. – Это великая честь для меня… – В этом месте вырван лист с очень важным текстом, поскольку после беседы Маргариты с Воландом на чинался суд над покойниками. Но как Иванушка ослеп и перешел в иной мир – мы не знаем. И был ли Иванушка первым у Воланда – тоже неизвестно. Но совершенно ясно: Булгаков вырывал и уничтожал наиболее острые места в тексте. Елена Сергеевна фиксировала иногда в дневнике факты уничтоже ния Булгаковым частей рукописи. Так, 12 декабря 1933 г. она записала: «Ут ром звонок Оли (Бокшанской. – В.Л.): арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорят, что за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился… Ночью М.А. сжег часть своего романа».
…на тысячу первый раз… я открою тебе глаза. – В этом эпизоде Булга ков подтверждает одну из своих главных мыслей: слепота вследствие невеже ства не может служить оправданием неправедным поступкам. Лишенный ис тинного знания в детстве и в юношестве, ослепленный берлиозами, Иван тем не менее подвергается суровому наказанию.
…на блюде оказалась мертвая голова с косым шрамом… в запекшейся крови на шее… – Далее несколько листов вырвано – вновь, видимо, с чрез вычайно острым содержанием.
…а курьершу все-таки грызть не следовало… – Возможно, был еще один вариант данной главы, где Внучата проявил свои гнусные наклонности.
…в городе имеется один человек, который… стремится стать покой ником вне очереди… Некий… фон-Майзен. – Если предположить (а для этого есть все основания), что прототипом фон-Майзена является бывший барон Б.С.Штейгер, то выясняется любопытная ситуация: Булгаков 30 декаб ря 1933 г. предугадал судьбу бывшего барона, «зарезав» его на одной из стра ниц своего романа. Б.С.Штейгер состоял в те годы на службе в коллегии Наркомпроса РСФСР по внешним связям и подчинялся непосредственно небе зызвестному деятелю – Авелю Сафроновичу Енукидзе, члену этой коллегии. Бывший барон, выходец из Швейцарии, прекрасно знал иностранные языки и принимал участие в обслуживании дипломатического корпуса и иностранных гостей. Булгаков же его именовал в романе «служащим коллегии по ознаком лению иностранцев с достопримечательностями столицы».
Вероятно, Булгаков был хорошо осведомлен о «деликатной» деятельно сти барона, поскольку достаточно часто соприкасался с А.С.Енукидзе, воз главлявшим комиссию по руководству Художественным и Большим театра ми и решавшим многие театральные дела, в том числе касавшиеся самого Булгакова (разрешение или запрещение его пьес, рассмотрение заявлений писателя на выезд за границу и т.д.). Во всяком случае, едва ли писатель стал бы в романе выносить смертный приговор человеку, которого плохо знал.
«Казнив» барона в романе, Булгаков затем часто встречался с ним на при емах в американском посольстве, в ресторанах и других местах. Это видно и из записей в дневнике Е.С.Булгаковой. 23 апреля 1935 г.: «С нами в машину сел (при отъезде из американского посольства. – В.Л.) незнакомый нам, но известный всей Москве и всегда бывший среди иностранцев – кажется, Штейгер. Он – с шофером, мы – сзади». 3 мая: «У Уайли (сотрудница амери канского посольства. – В.Л.) было человек тридцать, среди них турецкий по сол, какой-то французский писатель… и, конечно, Штейгер». Запись того же дня: «Вчера днем заходил Жуховицкий (журналист, тоже занимавшийся «об служиванием» иностранцев. – В.Л.)… Очень плохо отзывался о Штейгере, сказал, что ни за что не хотел бы с ним встретиться у нас». 18 октября: «По звонили из американского посольства, зовут на… прием у Буллита… При шли… Посол необыкновенно приветлив. Мы поздоровались. Миша отошел к роялю. Буллит подошел к нему и очень долго с ним разговаривал… К ним подходил Афиногенов. Только двое и было русских. Впрочем, еще Штейгер. Тот проявлял величайшее беспокойство, но околачивался вдали…» 7 января 1936 г.: «После театра… поехали в шашлычную… Там были американцы и, ко нечно, неизбежный барон Ш[тейгер]…»
О реальной смерти барона Штейгера Булгаков мог узнать 20 декабря 1937 г. В этот день в прессе был опубликован приговор Военной коллегии Верховного суда СССР по делу об измене Родине и шпионаже в пользу одно го из иностранных государств. Обвинялись А.С.Енукидзе, Л.М.Карахан, дру гие высокопоставленные лица и… Б.С.Штейгер. Все были приговорены к расстрелу. Сообщалось, что приговор приведен в исполнение.
Небезызвестный М.П.Фриновский, первый заместитель наркома внут ренних дел Н.И.Ежова, предварил в «Правде» приговор Военной коллегии поясняющей заметкой, в которой о Штейгере было сказано так: «Б.Штей гер – бывший барон, обманным путем при содействии врагов народа проник ший на советскую службу, – наймит иностранной разведки. С 1918 г. Штейгер вел активную шпионскую работу».
После столь трагической развязки у писателя была возможность изме нить свое суровое решение, ибо основная работа над романом была еще впе реди. Но Булгаков оставил свой «приговор» в силе, изменив лишь способ смертной казни: вместо ножа барон получил пулю. Нож писатель припас для Иуды Искариота.
Впрочем, некоторые исследователи полагают, что прототипами барона фон-Майзена (фон Майгель – в последней редакции) могли быть и другие лич ности. Представляет интерес мнение М.Золотоносова, который считает, что за образом фон Майгеля скрывается известный в те годы литературовед М.Г.Майзель. «В сочинениях… М.Г.Майзеля, – пишет М.Золотоносов, – Булгаков неиз менно характеризовался как представитель «новобуржуазного направления», художественного «шульгинизма». Именно М.Г.Майзель использовал примени тельно к Булгакову слово «апология» («апология чистой белогвардейщины»)… Возможно, что писатель что-то знал о доносительстве (в прямом смысле слова) Майзеля, если назначил на роль доносчика именно его… Знал, вероятно, Булга ков и об аресте Майзеля в период «большого террора» (убит 4 ноября 1937 г.)».
Не исключено, что в бароне фон-Майзене (фон Майгеле) нашли отраже ние черты нескольких ненавистных писателю лиц.
С. 174…комната преобразилась в гостиную. – Уже в этих преображе ниях просматривается будущий «Великий бал у сатаны».
…барон Маргарите был известен… – Еще одно свидетельство, под тверждающее, что прототипом фон-Майзена был Б.С.Штейгер, как, впро чем, и замечание, что «деток никогда у барона не было».
С. 175…милый барон, скажите… – Отточие авторское.
Видимо, в вопросе Воланда подразумевался интерес к «специальности» барона. Далее часть текста уничтожена.
…и еще раз все преобра… – В этом месте вырван лист с текстом.
С. 176. – А за… – Обрыв текста.
Тут Фие… – И вновь обрыв текста, в котором
