n. sp. Кроме этого интересного дерева, мне удалось открыть между 12 и 14 мая в Илийской долине более десяти совершенно новых, в то время еще никем не описанных растений, получивших впоследствии от Регеля и Гердера следующие названия: смолевка – Silene semenovi n. sp.; Acantophyllum paniculatum n. sp.; грабельки – Erodium semenovi n. sp.; астрагалы: Astragalus halodendron n. sp., Astragalus iliensis n. sp.; мышиный горошек – Vicia (Opobus) semenovi n. sp.; горькуша – Saussurea semenovi n. sp.; Lactuca (Streptorrhamphus) hispidula n. sp.; кермек – Statice semenovi n. sp.; чеснок – Allium iliense n. sp.
He менее этих новых, еще никем не виданных растительных форм поразило меня среди этой оригинальной флоры растущее здесь в сыпучих песках, в чаще древесных рощиц, растение, бросающееся в глаза своим высоким и толстым коричневым стеблем, лишенным листьев, снабженным только чешуйками и вертикально углубляющимся в песчаную почву. При этом корень растения, служащий непосредственным продолжением стебля, имеет одинаковый с ним вид. Зато наверху стебель заканчивается длинным колосом густо скученных прекрасного цвета пурпуровых цветов, распространяющих на далекое расстояние такой отвратительный запах падали, что растение легко можно было найти в лесной чаще, но выкапывать его из земли было очень трудно, вследствие непомерного углубления его корня. Растение это, паразитирующее на корнях Nitrara, было впервые найдено мной в Центральной Азии; оно оказалось, однако же, принадлежащим к европейско-африканской флоре Средиземноморского бассейна, где было известно еще Линнею с острова Мальты и было им названо Cynomorium coccineum (из семейства Cynomoriaceae).[28]
Фауна Приилийской равнины была не менее оригинальна, чем ее флора. Ее оживляло бесчисленное множество черепах (Testudo horsfieldi) и разных ящериц, преимущественно из родов Eremias, Scapteira и Phrynocephalus; а также и множество ползавших по сырым песчаными глинистым местам насекомых, главным образом жесткокрылых; немало встречалось здесь и паукообразных: каракуртов, скорпионов и фаланг. Между жесткокрылыми я здесь нашел впервые красивую, гладкую зеленого металлического цвета породу жужелиц из рода Calosoma (порода Callisthenus); хранитель Зоологического музея Академии наук Менетриэ дал этому новому виду название Callisthenes semenovi, под которым он и был описан в 1859 году нашим известным энтомологом В. И. Мочульским, обработавшим мой небольшой энтомологический сборник.
Только к вечеру 12 мая я прибыл, после своих столь памятных для меня экскурсий, в Илийск, где нашел наш русский поселок уже совершенно обстроенным из прекрасного лесного материала, после его предварительной и постепенной просушки в лесной зоне Заилийского Алатау.
Я остался ночевать в Илийске с тем, чтобы на другой день совершить еще одну интересную для меня экскурсию в Илийской долине в сопровождении художника Кошарова верст за сорок вниз по реке Или.
В день этой экскурсии, 13 мая, погода была совершенно благоприятная, и, когда мы тронулись в путь в 5 часов утра, было уже +10 C.
В Илийске величественная река, имеющая до 400 метров ширины, течет еще в низких песчаных берегах по равнине, абсолютная высота которой на берегах Или не превосходит 340 метров, но которая медленно повышается на юг к Верному, отстоящему в семидесяти верстах от Илийска, переходя постепенно в подгорье Заилийского Алатау, самая река Или течет мимо Илийска прямо от востока к западу, и уже верстах в 7 ниже Илийска ее русло начинает врезываться в каменное ложе. Таким образом многоводная и довольно быстрая река все более и более углубляется в ложбину, которую она промыла себе между скалами. Вследствие этого, следуя вдоль течения Или, мы очутились верстах в пятнадцати или двадцати ниже Илийска уже в скалистом, хотя и очень широком ущелье. Здесь величественная река текла между крупными утесистыми берегами, которые становились все выше и выше, но оставляли свободный проезд между своими обрывами и руслом реки. Верстах в 20 или 25 ниже Илийска утесы, возвышающиеся более ста метров над уровнем реки и состоящие из светло-красного порфира, становятся очень живописными, в особенности там, где они близко подходят к светлой, изумрудно-зеленой широкой поверхности реки. В ней плавали и над ней летали многочисленные стаи белых пеликанов (Pelecanus onocrotalus). В движениях стай этих громадных птиц я заметил любопытную и очень умно организованную дисциплину. Очевидно, каждая стая имела впереди себя своих опытных и осторожных сторожевых птиц, сообразно с движениями и сигналами которых и направлялась вся стая как на воде, так и в воздухе.
Главной целью нашей экскурсии вниз по Или было урочище Тамгалыташ (писаные камни), отстоявшее от Илийска на расстоянии от тридцати до тридцати пяти верст по течению реки. Действительно, мы нашли в широком ущелье, через которое пробивается здесь река, на высоком утесе огромные буквы тибетской надписи, которую я и скопировал, как умел, при помощи художника Кошарова.
Надпись эта оказалась не особенно древней. Она была начертана, по-видимому, в половине XVIII века, во времена джунгарского владычества, когда здесь находились временные кочевья хана Амурсаны, и имела целью обозначить западные пределы Джунгарии.
К вечеру мы вернулись в Илийск, проехав в этот день взад и вперед не менее семидесяти верст, и опять ночевали в Илийске.
14 мая, при благоприятной погоде, мы переехали в Верное, где мне пришлось пробыть две недели для окончательной и основательной организации своей экспедиции в глубь до сих пор ни для кого не доступного Тянь-Шаня.
Верное, к моему крайнему удовольствию, представилось мне уже в более приглядном виде, чем в 1856 году Все домики юного укрепления были более или менее отстроены, и около домика пристава Большой орды был уже посажен молодой садик; это были первые деревья, посаженные на подгорье, на котором ныне цветущий город Верный утопает в зелени садов. Переселенцы воспользовались моим советом не перевозить леса в Верное немедленно после его рубки, а дать ему предварительно просохнуть в лесной зоне, и жалобы на недоброкачественность местного строевого материала прекратились. По моему же прошлогоднему настоянию казаки успели перевезти в Верное пчелиные ульи из Алтая, и пчеловодство начало понемногу развиваться в Заилийском крае, к удивлению киргизов Большой орды, которые рассказывали мне, что казаки ухитрились привезти такую муху, которая делает сахар.
Ранней весной 1857 года прибыли в Верное и новые переселенцы из русских крестьян, которые, по указанию пристава Большой орды, образовали впоследствии цветущий поселок на реке Талгар в двадцати пяти верстах от Верного. Между новоселами из крестьян и аборигенами Заилийского подгорья (киргизами Большой орды) очень скоро установились удовлетворительные отношения, чему много способствовал не только мирный земледельческий характер крестьян-переселенцев, но и особенности орографического строения края.
Весь Заилийский край, поднимающийся постепенно от прибрежий реки Или (300–350 метров) до Талгарского пика (5000 метров), разделяется, по моим наблюдениям, самой природой на пять зон, расположенных как бы этажами одна над другой.
