— Опасный? — Тамара с тревогой смотрела на мужа — Вы встретитесь с американцами? Да? В разговорах Клементьева с Северовым она иногда улавливала что-то о браконьерах, об американских китобоях, но разобраться во всем не могла. Моряки тщательно скрывали от нее правду. Американцы снова хозяйничали в русских водах. Клементьев солгал, отвечая жене:
— Ничего опасного. Американцев уже нет в этих местах. Тамара смотрела недоверчиво.
— Кланяйся от меня Изумрудной сопке, — попросил Северов, и капитан понял, что он хотел сказать. По лицу Алексея Ивановича прошла тень. Он умолк, задумался.
— Обязательно! — Георгий Георгиевич попытался отвлечь Северова от печальных воспоминаний и деловито заговорил: — Вернется из Японии «Надежда», грузите всю ворвань и ус и отправляйте Хоаси.
Северов откланялся и ушел. Тамара Владиславовна с грустью сказала:
— Он не может забыть Лизу.
— Любимого человека забыть невозможно. — Георгий Георгиевич нежно поцеловал жену. — Спи. Я пройду на завод.
Клементьев прикрыл окно и, пожелав жене спокойной ночи, вышел…
Северов в своей комнате долго ходил из угла в угол. Оставаясь наедине с собой, Алексеи Иванович как-то сразу старел. Силы и энергия покидали его. Он ходил, опустив голову под тяжестью невеселых дум. Время от времени Северов останавливался около широкой постели, на которой крепко спали его сыновья. Алексей Иванович смотрел на их лица, а перед его глазами всплывал образ жены. Непрошеная слеза медленно сбегала по щеке.
Не замечая ее, Алексей Иванович продолжал мерить бесшумными шагами комнату и думать, думать. Разговор с Клементьевым разбередил старую рану, и нужны были долгие часы трудного одиночества, чтобы успокоиться и найти силы дальше жить и трудиться.
В этот час Настя и Мэйл сидели на берегу речки, смотрели, как в темной воде купается луна, слушали, как булькает вода, как неумолчно стрекочут цикады. Настя бросала камешки в реку и тогда отражение луны ломалось. Девушка смеялась:
— Она прячется. Верно?
Джо молча кивал курчавой головой. Он ощущал близость Насти, ее горячее тело, каждое ее движение…
— Ну, чего молчишь?.. Джо… — В голосе Насти были зовущие нотки. Мэйл сильной рукой обнял девушку за плечи, нагнулся к ней и встретил ждущие губы. Они были покорные, нежные. Настя доверчиво прильнула к Джо, забыв обо всем.
Потом что-то заставило Настю обеими руками ударить Джо в грудь, вырваться из его объятий и вскочить на ноги. Задыхаясь и дрожа, она отбежала от него к шершавому стволу дуба.
— Зачем… Джо… Не смей…
Настя бессвязно шептала, но смысл слов не доходил до Мэйла, он слышал лишь взволнованный голос Насти. Джо стоял на берегу, облитый лунным светом, — большой, сильный и в то же время нерешительный. Он смотрел на прижавшуюся к дереву девушку. Лица Насти не было видно.
— Джо… — еще тише произнесла девушка, и голос ее сорвался…
— Рандольф! Вы должны доказать, что вы мужчина, — обратился Стардсон к сыну Дайльтона. — Что я должен сделать? — Шестнадцатилетний юноша против капитана шхуны «Блэк стар» и смотрел на него серыми жесткими глазами.
— Вы хорошо перенесли переход через Тихий океан, — продолжал Стардсон, пытаясь раскурить трубку, но ему никак не удавалось одной рукой достать из коробки спичку. Он с досадой воскликнул: — Да помоги мне, черт тебя возьми! Видишь, что я не могу взять дьявольскую спичку!
— Вижу. — Рандольф не сделал ни одного движения. Лицо его было холодным, почти презрительным. — Научите — что я должен сделать? — повторил он вопрос.
Стардсон метнул на юношу бешеный взгляд и не ответил. Наконец ему удалось закурить. Он встал из-за стола, открыл шкаф, достал оттуда пистолет, швырнул его Рандольфу:
— Сегодня ночью будешь работать!
— Что я должен сделать? — вертя в руках пистолет, вновь спросил юноша. Глаза его оживились.
«Оружие подействовало, — ухмыльнулся Стардсон, — посмотрим, на что ты способен».
Капитан повернулся к иллюминатору и ткнул в стекло пальцем:
— Видишь русские шхуны?
Сын Дайльтона подошел к иллюминатору и стал рассматривать три шхуны. Суда как суда, с хорошей оснасткой. Об этом он и сказал Стардсону и добавил:
— В гости к ним пойдем? — Но на молодом лице ни улыбки, усмешки. Стардсон кивнул:
— В гости! Работать будем на двух. Вон те, что стоят в стороне, ближе к берегу. — Капитан вытащил трубку из зубов, провел языком по сухим губам. — Как только стемнеет, отправляемся к русским в гости. Ха-ха-ха! — Смех был неожиданный. Капитан резко оборвал его. — Не смей ничего пить!
— Ладно! — отмахнулся Рандольф.
«Кажется, из мальчишки получится моряк», — смягчился Стардсон и сказал:
— Иди!
— Есть, капитан!
В дверях он столкнулся о Терновым. Доверенный Ясинского был одет в меховую куртку и такую же шапку. Пропустив Рандольфа, который окинул его изучающим взглядом, он небрежно спросил Стардсона, когда за юношей закрылась дверь:
— Что это за щенок?
— Волчонок, который сегодня покажет молодые, но острые клыки, — улыбнулся Стардсон. Шрам на его лице налился кровью. — Ну, все в порядке?
— Пьянствуют, — махнул рукой Тернов. — Пришлось дать настоящее пойло!
— Много переведут. — Стардсон потянул из трубки и засмеялся. — Это их последняя выпивка. На том свете будут тянуть святую водицу!
Хотя оба старались сохранить равнодушие, но каждый чувствовал в другом напряжение и волнение. План Джилларда был даже для них необычным делом.
— Может, по стакану рому? — спросил Стардсон.
— Давай! — Тернов сбросил шапку на стол, провел рукой по лицу, бородке и заметил, что рука дрожит. Исподлобья он взглянул на капитана «Блэк стар»: когда тот начал наливать вино, горлышко бутылки дробно стукнуло о край стакана. «Пусть пьет первым, — закралось у Тернова подозрение. — Этот может и отравить». Доверенный Ясинского настороженно следил за капитаном.
— За успех! — поднял Стардсон свой стакан и залпом опорожнил.
Тернов последовал его примеру.
Они вышли на палубу и поднялись на мостик. Стоял ветреный сумрачный день. По небу клубились серые тучи.
Бухта Счастливой Надежды выглядела сурово, негостеприимно. Ветер в вантах, точно под сурдинку, вел заунывную песню, теребил полотнище русского флага, развевающегося над судами Ясинского и над «Блэк стар».
На берегу не было видно признаков жилья. Тунгусы давно покинули эту удобную тихую бухту — здесь беды не оставляли их. Разрушались на склоне Изумрудной сопки жилой дом и барак. Крыши их провалились, окна и двери черными провалами слепо смотрели на бухту.
Но ни Стардсон, ни Тернов не обращали на них внимания. Они следили за шлюпкой, которая шла от берега к шхуне. Единственный гребец прилежно налегал на весла. Стардсон осмотрел берег в бинокль, выругался:
— Где же висельники? Что везет нам Роб?
Шлюпка ударилась о борт шхуны, и матрос, ловко взобравшись по штормтрапу, подбежал к капитану:
— Парни на берегу, в кустах. Почти вся команда «Ирокеза». Двух недостает. Один погиб в руднике, второго в тайге медведь задрал.
