все же отыскал ее.
Это была очень молодая женщина. Она рассказала доктору, что сама напугана слухами, которые ходят по берегу. Кроме чукотского языка, она никогда не знала другого и удивлялась, почему люди говорят, что она заговорила «по-американски».
— Наверно, это выдумал человек, язык которого сам не знает, что говорит, — сказала она.
Доктор нашел ее вполне нормальной и к тому же рассудительной.
— А где же те люди, которые прилетели сюда на шкуне? — спросил доктор.
— Мы не видели сами, люди говорили… — отвечали чукчи.
Доктор понял, что больше ему здесь делать нечего, и возвратился на культбазу. Вскоре начали возвращаться сторожа и истопники. Все чаще стали приезжать нарты, но школьников не привозили.
— Скоро привезем. Вот немного подкормятся свежим мясом нерпы, и тогда привезем, — говорили чукчи.
Однажды над культбазой показались два самолета. Чукчи опять напугались: наш самолет стоял на аэродроме, и над культбазой кружили чужие самолеты. Они пошли на посадку, приземлились и, не выключая моторов, начали выгружать бидоны с бензином. Это были американские летчики, которые прилетели с Аляски. В поисках погибших американских летчиков наши самолеты израсходовали свой бензин, и теперь американцы возвращали долг. Выгрузив бензин, американские летчики зашли в дом культбазы, на скорую руку выпили по стакану кофе и направились к своим самолетам. Они сделали два прощальных круга над культбазой и быстро улетели на Аляску.
Успокоенные чукчи разъехались по ярангам. Но ни от кого нам не удалось узнать, кто же пустил по побережью вздорные слухи. Чукчи на вопросы неизменно отвечали:
— Коо!
На следующий день ученики явились все до одного. Ко мне зашел несколько смущенный Таграй. Он переступал с ноги на ногу и молчал.
— Садись, Таграй, — сказал я ему. — Что же, выходит, ты обманул меня? Где то чудовище, которое должно было прилететь?
Таграй краснел и молчал. Уж очень велико преступление, когда обманывают человека!
— Ведь я говорил то, что сам слышал. Я сам не знал, что выйдет обман.
— Кто же, по-твоему, все это придумал?
— Коо! — ответил Таграй. — Отец сказал мне, что слышал это от Тнанатвань. Я пошел к ней, она послала меня к Ренто. Шесть человек я обошел, и все говорили одно и то же. Дошел до нашего шамана, и там след потерялся. Он не захотел со мной разговаривать. Все равно как в пургу следы зверя пропадают.
— Может быть, Таграй, это шаман всех обманул?
Таграй помолчал, а потом сказал:
— Коо! Я думаю, обман родился у него в яранге. Отец тоже так думает.
Давно собирались мы создать кооператив в этом стойбище. Был удобный предлог для поездки.
На следующий день все жители стойбища собрались обсуждать вопрос о «торгующей яранге». Позвали и шамана.
— Укажи, старик, человека, от которого ты слышал о летающей шкуне, — спросили его.
Старик опешил.
— Ну, говори, говори. Ты ведь шаман. Не для торговых разговоров пригласили мы тебя на собрание. Скажи, от кого пошел этот обман?
— Я слышал от дальнего охотника. Он кочует со стадами оленей, — сказал шаман.
— Все равно назови его имя. Мы съездим к нему, чтобы спросить его о том же.
Шаман молчит. Чукчи переглядываются.
— Ну, кто же тот дальний охотник?
— Я скажу. Только не ездите к нему. Слух этот я видел во сне. Был ясный, хороший сон. Я тогда сказал об этом одному нашему охотнику. Только я не говорил, что это сон.
— Значит, ты обманул весь народ?
Шаман молчит, покуривая трубку.
— Если еще раз выдумаешь подобное, мы будем тебя судить при всем народе.
Шаман молчит.
И снова пошел слух по берегу о том, как обманул шаман весь чукотский народ.
ВЕСНА
Наступила весна. Она пришла неожиданно, вдруг. Еще вчера мела пурга, а сегодня радостно светит большое солнце. Евражки пробудились после долгой зимней спячки и теперь быстро перебегают с места на место. На склонах гор перекликаются птицы, возвратившиеся из далеких стран.
Ученики остро переживают это время года. Их трудно удержать в школе. По окончании классных занятий они шумной ватагой носятся по улице.
Они бегают за птичками и стреляют в них из пращи. Вот один из них ползком на животе подкрался к птичке и ловким ударом ранил ее камешком.
— Зачем же ты подшиб птичку?
— А я учусь стрелять.
— Учиться стрелять можно и в банку.
— Банка не живая, а птичка живая. В нее лучше стрелять — она бегает.
— А разве тебе не жалко ее?
— Жалко, но мы ее будем лечить.
Птичку несут в школу. У нее переломана нога. Сейчас же отыскиваются «доктора». Раненая птичка живет в школе. У нее очень много всевозможной пищи, но она не клюет. Она печально глядит на ребят. Ребята озабочены.
— Нельзя убивать птичку. Зачем? Разве она приносит вред? — говорит Таграй.
— А тюлень, морж?.. Они тоже не приносят вреда человеку. Почему же их убивают? — вступает в разговор Алихан.
— Без них мы не можем жить. А что мы будем есть, если их не убивать? Умрем тогда. Вот утки — те большие, в них мяса много. Их можно убивать. А маленькая птичка — что за еда?
Какое неравномерное распределение лучей солнца! То не было его совсем, а теперь оно светит, не щадя своей энергии. Резко изменилась жизнь. Но снег продолжает лежать. Он стал ослепительно блестящим и больно режет глаза. Все школьники получили в больнице очки-консервы. Без очков нельзя быть на улице продолжительное время. Яркий солнечный свет, блеск снега ослепляют человека. Но слепота носит временный характер. Как только человек теряет зрение, его сажают в темное место или завязывают ему глаза. Через несколько дней зрение восстанавливается.
Наши школьники в больших роговых очках с дымчатыми стеклами стали неузнаваемы. Комично выглядит в них какой-нибудь карапуз. Доктор прозвал учеников «профессорами». Эти «профессора» так неугомонно носились по улице, что консервам ежеминутно угрожала опасность разбиться вдребезги. Детям очень нравятся очки; дома, в ярангах, очки доставались только взрослым охотникам.
Южные ветры взломали лед и отогнали его от берега. Ребята все на берегу. Они вытаскивают из воды листья морской капусты и тут же едят ее. Они наслаждаются ими, как на Большой Земле первым огурцом.
Но вот Рультынкеу сквозь дымчатые очки разглядел в воде стаю рыбок. Он быстро снимает очки и зорко следит за резвыми рыбками. Схватив камешек, он ловко запустил его в стайку, но удар не достиг цели.
