Пока, наконец, всех их не заменил один, привлекавший нашего героя, скорее всего не только толщиной своего кошелька. И тут мы искренне просим прощения у тех, кто искренне полагает, что нетрадиционная сексуальная ориентация — порождение масс-культуры XX века. На чем, собственно, можно и точку поставить.
Но специально для любопытствующих следующие несколько страниц (не верящие или хотящие верить, могут пропустить их и переходить к следующему персонажу)…
Первые двадцать лет «бухгалтер, с которым еще наплачется вся Европа» (по Бисмарку) и «самый популярный персонаж после Иисуса Христа» (по кому-то еще) был занят исключительно тем, что бессовестно продувал денежки отца, мечтавшего увидеть старшего сына выдающимся юристом. Особенно в бытность студентом Боннского, а затем и более престижного Берлинского университета.
«Ты ведешь себя так, как будто мы черпаем деньги из золотой жилы, — писал ему терпеливый папаша незадолго до смерти, — Мой дорогой сынок вопреки всем договоренностям и здравому смыслу ухитряется потратить за год 700 талеров, тогда как самые богатые студенты обходятся пятьюстами. Как же это получается?»
Ну как-как… Хорошая квартирка, дорогая еда, приличная выпивка, кубинские сигары… Друзья, опять же: он ведь худо-бедно председатель студенческого землячества, а на таком посту без пыли в глаза нельзя…
В общем, в ту пору Карл больше кутил с себе подобными, нежели предавался штудиям. Доверчивый же Генрих Маркс отошел в мир иной, искренне веря, что его «трудолюбивый и талантливый Карл проводит все ночи напролет серьезно занимаясь, подрывая свое умственное и физическое здоровье, отказываясь от всех удовольствий ради изучения абстрактных, возвышенных наук»…
Берлинского университета трудолюбивый и талантливый не закончил: не хватило смелости отправиться на выпускной экзамен. Степень доктора философии (а не юриспруденции, как желал отец) Карл получил тремя годами позже, экстерном — в Йенском университете, где вообще не имел чести учиться. Просто представил диссертацию — тогда такое допускалось…
За всю последующую жизнь он состоял на должностях — в смысле, имел постоянное место работы — всего дважды. В 1842-м начал печататься в рейнской газете. Полгода спустя стал одним из ее редакторов. Еще через полгода газету закрыли. А с июня 1848-го Маркс год без малого редактировал «Новую Рейнскую газету». Аллес.
Лишь еще раз в жизни могильщик мира капитала пытался трудоустроиться — уже в Англии, в 1862-м, на место секретаря в железнодорожном бюро. Но получил отказ. По причине отвратительного почерка, как сообщается…
Но пойдем по порядку. За полгода до разгрома «Рейнской газеты» Карл женился на первой красавице Трира Женни фон Вестфален. Он был влюблен в нее с шестнадцати лет. Она была старше него на четыре года. Пять лет спустя они тайно помолвились, и еще семь лет Женни отказывала куда более перспективным женихам: ждала своего «маленького черного дикаря». Отказывала, пока не умер ее папа — высокопоставленный прусский чиновник, слышать не желавший ни о каком «выкресте» Марксе.
Свадьба была сыграна на наследство невесты. На средства из той же кубышки прошел в разъездах по Швейцарии и долгий роскошный медовый месяц. Позже Женни рассказывала: тогда они попросту «раздавали деньги бедным» — сейф, в котором молодожены перевозили наличность, оставался в гостиницах незапертым, чтоб кому нужно брали, сколько охота. На женины (Женнины) же деньги супруги перебрались в Париж…
Карл, заметим, не работает — доктор философии окончательно встал на революционно- коммунистические рельсы, готовится потрясти мир чем-то большим и пишет время от времени радикального характера статьи в прогрессивного направления журналы. Громит Гегеля, младогегельянцев, Фейербаха, Прудона — всех. Сострадательные друзья собирают для него 1000 талеров. Вскоре — еще 800. На другой год он получает 4000 франков от кельнских либералов.
Это очень много. Для сравнения: силезский, скажем, ткач зарабатывал от силы 300 талеров в год. Из письма другого политбаламута Арнольда Руге: «Маркс живет в Париже на широкую ногу. Жена подарила ему хлыст для верховой езды, ценой в 100 франков, а он, бедняга, не только не умеет ездить верхом, у него и лошади-то нет. Ему хочется иметь все на свете — карету, модную одежду, цветник, новую мебель с выставки, разве только не луну…».
Копаться в чужих карманах, конечно, некрасиво, но специалисты подсчитали, и получилось, что в пересчете на современные расценки, Маркс с женой и маленькой дочкой растранжирили в тот парижский год сто с лишним тысяч нынешних долларов США — неплохо для безработного-то профессора, не так ли?..
В 1845-м его высылают из Парижа, и Марксы перебираются в Брюссель. На протяжении последующих трех лет Карл продолжает сидеть дома. Но деньги поступают и поступают. Теперь преимущественно от небезызвестного манчестерского предпринимателя немецкого происхождения Ф. Энгельса…
Тогда же, напомним, Карл возвращается в Кельн и рулит «Новой Рейнской газетой». В 49-м бежит во Францию, но его снова высылают, и семья находит приют в Лондоне. И следующие пять лет приносят не желающему работать Карлу репутацию по-настоящему бедного человека.
Вот одно из писем Маркса той поры: «Женни больна. Моя дочь Женни больна. У меня нет денег ни на врача, ни на лекарства. В течение 8-10 дней семья питалась только хлебом и картофелем. Диета не слишком подходящая в условиях здешнего климата. Мы задолжали за квартиру. Счета булочника, зеленщика, молочника, торговца чаем, мясника — все не оплачены».
Им неоднократно угрожало выселение за неуплату аренды и лишение имущества за долги. Даже на гроб для годовалой дочки Карлу пришлось занимать (троих детей из шести он, если уж называть вещи своими именами, буквально уморил голодом). Старшие чада были приучены отвечать приходящим кредиторам зазубренное «Господина Маркса нет дома»…
Раз он отправился продавать что-то из фамильного серебра фон Вестфаленов (отправился без пальто — оно было продано задолго до того). Его замели: бродяга пытается толкнуть краденое! Из кутузки мужа вытаскивала Женни (и поговаривают, вытаскивала не раз)…
А с 1856-го на Марксов вдруг посыпались наследства: одно за другим — минимум три только в названном году.
По-прежнему нигде не работающий Маркс живет теперь со смертей близких. На деньги, полученные после кончины тещи, Карл перевозит семью из их «вертепа» в приличный домик на северной окраине Лондона.
В 61-м его мать присылает 160 фунтов (доля отцова наследства за вычетом любезно погашенных ею сыновних долгов). В 63-м она умирает, а это еще около сотни фунтов привара (грубо — что-то в районе восьми тысяч нынешних американских долларов), и Марксы переселяются в настоящий «господский дом». Что, впрочем, не мешает безработному политэмигранту уже в январе следующего года писать щедрому Энгельсу: «Я на мели…». И заботливый Энгельс собирает — «из разных источников» — бедствующему Марксу еще 125 фунтов…
Годом позже умирает один из основателей «Союза справедливых» Вильгельм Вольф. Он тоже завещает всё (а именно — 824 фунта стерлингов; среднегодовой доход английского рабочего составлял в ту пору 45 фунтов) другу и учителю. Маркс не забудет этого — посвятит Вольфу свой «Капитал»…
Короче: многочисленными энтузиастами установлено, что доходы нигде не работающего Маркса в 1863-м, например, году легко позволяют отнести его в разряд 5 % самых обеспеченных жителей Англии! В следующем, 1864-м, Маркс был в ДВАДЦАТЬ раз богаче среднего английского рабочего. Помимо прочего он играет на бирже, о чем собственноручно хвалится в письме к дяде: эти «махинации» принесли ему 400 фунтов…
Но уже в 65-м Марксы снова бедствуют. В июле Карл пишет Фридриху и опять просит денег (жалуется на двухмесячный долг ростовщику).
Три месяца спустя история повторяется: «Мое материальное положение вследствие моей продолжительной болезни и крупных издержек, которых она потребовала, так ухудшилось, что мне в ближайшем будущем предстоит финансовый кризис, а это, помимо непосредственного влияния на меня и семью, было бы для меня губительным и в политическом отношении, так как здесь, в Лондоне, приходится поддерживать известный декорум»…
