шли нескончаемые камнепады, и находиться на ее дне было смертельно опасно. Днем и ночью камни били в дно Пропасти, заросшее диковинными растениями, которые ухитрялись расти здесь в условиях тусклого света, холода и постоянной бомбардировки сверху. Углубляться в «Донные джунгли» пока никто не рисковал, хотя кое-кто из глубинщиков уже вынашивал планы разведки таинственных зарослей. Подумывали даже спустить на дно танк-транспортер, которому нипочем прямые попадания каменного ливня. Но пока это были только планы.
Так что лагерь был самый настоящий — подземный: две ярко-желтые палатки под высокими влажными сводами. Раэнгаоратила с удовольствием осмотрела сложенные из плитняка стол и лавки, заглянула в палатки, подошла к кухне, оборудованной на бурой глине галереи несколько в стороне.
Алексей молча возился с газовой плиткой: вставил новый баллончик, погремел пустыми котелками.
— Ты располагайся, Ора, — сказал он, тяжело поднимаясь. — Я за водичкой схожу.
Девушка живо обернулась:
— За водой? Я тоже пойду! Ладно?
Алексей молча пожал плечами:
— Тут недалеко… Пойдем, если хочешь.
Он включил светильник и загрохотал камнями куда-то вниз за черный поворот галереи. Раэнгаоратила решительно последовала за ним, освещая дорогу ярким светом нашлемного фонаря. Пол был усыпан рухнувшими со сводов и стен глыбами, поэтому передвигаться было неудобно. Несмотря на природную ловкость, девушка с трудом поспевала за долговязой фигурой глубинщика. Алексей двигался, будто не спеша, его длинные ноги в тяжелых горных ботинках внешне неловко переступали по шатким обломкам, и тем не менее он очень редко оступался.
Вода блеснула впереди неожиданно — черное матовое зеркало в боковой арке. Поверхность озера красноватыми огоньками отразила лучи их фонарей. Алексей наклонился, зачерпнул котелком черную воду, от чего по ее матовой поверхности разбежались концентрическое круги.
— Ловко это у вас получается! — Раэнгаоратила присела рядом, осветила арку уходящего над водой хода.
— Что именно?
— Ну, вот это… — Раэнгаоратила отвела луч, покрутила желтой перчаткой. — О! Ходить. Ведь ни разу не споткнулись даже!
— Привычка, — Алексей мельком глянул на девушку. В пропасти не принято при разговоре смотреть друг другу в лицо — свет фонарей неприятно слепит глаза. — В нашем деле главное не спешить, так?
— Мощно тут! — Раэнгаоратила посвечивала фарой по сторонам. — Это же надо, какие масштабы!
— Мощно! — согласился Алексей. — Завтра вниз пойдем, там посмотришь.
Эхо их шагов гулко отдавалось под сводами.
На голубом пламени горелки запыхтел автоклав. Порывшись среди упаковок, Алексей быстро вскрыл несколько пакетов: одни засыпал в посудину, другие расположил на каменном столе, достал пару кружек. Огромными черными глазами Раэнгаоратила задумчиво следила за его манипуляциями. Вот он пригасил горелку, снял автоклав, поставил его в изотермическую баню на каменном столе.
— Кушать подано, — Алексей прочно уселся на импровизированную скамейки. — Что будем заваривать? Какао? Мед? Молоко?
— Что-то я прямо как в гостях! — девушка чуть смущенно покачала тяжелым шлемом. — Но… один момент! — она быстро поднялась и прошелестела пологом палатки.
— Ора, спальник захвати! Скоро нас холодок прихватит.
— Момент!
— Так что будем заваривать?
Из палатки донеслось шуршание.
Не дождавшись ответа, Алексей засыпал в автоклав сухой мед, молоко, витаминный чай, а когда оглянулся, не удержал удивленного междометия. На каменном выступе стола горела свеча. Раэнгаоратила смотрела на него сияющими глазами:
— Хорошо?
— Ну-у! — Алексей покрутил головой. — Еще бы! Откуда?
— С Земли, — девушка мягко поправила фитилек. — Выключите свет, Альоша.
Алексей вырубил осветитель, и лагерь сразу погрузился в зыбкий оранжевый полумрак. Подстелив под себя непромокаемые спальные мешки, они с комфортом расположились у каменного стола.
— Ну вот теперь мы с вами как давным-давно, правда? Очень люблю живой огонь. Вот, ношу с собой для торжественных случаев…
Раэнгаоратила наполнила кружки дымящейся жидкостью. Алексей рассеянно следил за ее длинными пальцами. На душе было тошно. Короткий разговор с Сандрой по радиотелефону разбередил утихшую было внутреннюю боль. И в то же время он понимал: все прошло, кончилось, ушло безвозвратно. И было смутно и больно, будто кончилось детство, словно снилось солнце, а проснулся — и снова дождь. И еще не покидало чувство вины. Зачем Сандра приходила в лагерь? Заблудилась, случайно. Случайно? Пусть случайно, но ведь снова, как тогда в городе, она протянула ему руку для примирения, а он не смог. Не смог преодолеть в себе оцепенелости. Был сух, безразличен до неприличия, даже не расспросил как следует, что там у нее случилось… А, черт! Надоело все это самокопание, на-до-е-ло!
— …Альоша, вы меня не слышите? — из сумбура образов, теснившихся перед его внутренним взором, медленно проступила реальность — точеное лицо Оры, затененные ресницами чуть удивленные участливые глаза.
— Прости, задумался, — Алексей виновато провел ладонью по лицу.
— Ой-ой, не надо! — девушка схватила его за руку, отстранилась, осматривая. Алексей удивленно следил за ее действиями — и вдруг она прыснула, рассмеялась, и эхо подхватило ее смех.
— Задумчивый рыцарь, вы стали похожи на… на трубочиста!
Опомнившись, Алексей глянул на ладонь, черную от копоти: угораздило же лапнуть за днище котелок! Представил свою физиономию и нехотя улыбнулся:
— Что, хорош?
— Дивно! — Раэнгаоратила снова перехватила его руку. — Давайте помогу, перемажетесь еще больше.
Она смочила платок водой и осторожно стерла сажу с лица Алексея. Чуткие пальцы девушки неожиданной лаской скользнули по его щекам.
— Ора, — сказал Алексей, все еще ощущая ее мимолетные прикосновения. — Ора, я думал, мне показалось. А почему мы вдруг перешли на «вы»?
Ресницы девушки взлетели, лукавые искорки озарили расширенные во мраке зрачки.
— Помните Окуджаву? «Зачем нам быть на „ты“, к чему?»…
— «…Мы искушаем расстоянья»? — Алексей улыбнулся. Включаясь в ее настроение, спросил: — Вы знаете Окуджаву?
— Его песни… — Лица Оры осветилось ответной улыбкой. — Кто искушает расстоянья, не может не знать их…
— Пожалуй. Ну а все же?
— Альоша… Для меня это такой обычай. Вот вы, наверно, часто бываете под землей, в пещерах, да?
— Естественно, такая работа.
— А для меня Пропасть — это… храм. Я ведь по специальности радиотехник. Спелеология для меня, скорее, увлечение, это… как бы это сказать… душа. А в душе, как в храме, все должно быть возвышенно… — она замолчала. — Вы не слушаете. Наверно, я зря об этом.
Они смотрели на огонек свечи, не замечая подступавшего холода пещеры.
— Нет, нет, я весь внимание, — Алексей достал из кармана комбинезона аптечку, из нее — сигарету, наклонился, прикурил от свечи. — Вы будите во мне что-то такое давнее, полузабытое. И ведь было это раньше, но вот осталось только ощущение. Черт! Это ведь страшно важно, все то, что вы сказали, Ора! В
