Самое смешное, что телефон… звонил.
Глава XVI
Черное пятно
Я забрала у Гафча трубку и поднесла к уху.
– Слушаю!
– Привет, птичка-синичка, – раздался в трубке то ли мужской, то ли женский голос. Это еще кто?..
– Вы кому звоните? – спросила я.
– Тебе, птичка, тебе…
– По-моему, вы не туда попали.
– Да нет, как раз туда.
«Кто это может быть?..» – лихорадочно соображала я.
– А вы кто? – прямо спросила я.
– Скоро узнаешь.
– Слушайте, что вам надо?! Звоните среди ночи в чужую квартиру…
– Ха-ха-ха! – послышался в трубке визгливый смех. – Ты отлично знаешь, птичка, что я звоню не в квартиру, а на мобильный телефон.
Так, понятно. Значит, ему (или ей) известно, что мой московский номер переадресован на мобильник. Может, это кто-нибудь из секретной службы? Но тогда зачем играть в кошки-мышки?
– Извините, – сказала я, – мне завтра рано вставать в школу. До свидания.
– Хватит валять дурака, Мухина! – с угрозой произнес писклявый голос. – Пора открыть карты. Твое досье из архива «Д» похищено мной! Ясно, птичка?! – Куда уж яснее…
– Я знаю о твоем таланте суперагента, – продолжал голос. – Настал час использовать этот талант по назначению.
– Ничего у вас не получится, дяденька, – презрительно ответила я. – Или кто вы там – тетенька?! Я для вас и пальцем не шевельну. Так что зря старались, воруя мое досье.
В трубке снова зазвучал визгливый смех.
– Ха-ха-ха… Ну ты меня насмешила, Мухина. А теперь я тебя насмешу. Посмотри на свое левое плечо.
– Что? – не поняла я.
– Посмотри на левое плечо, – повторил голос.
– Чего я там не видела?
– Посмотри, птичка, посмотри.
Я спустила с плеча куртку и посмотрела. На коже четко выделялось… черное пятно.
У меня аж дыхание перехватило.
– Алло! Алло! – закричала я в трубку.
– Убедилась, птичка?
– Что все это значит?!
– Ты обречена, птичка. Помнишь официантку из Дансинг-холла?..
– Какую еще официантку?!
И тут я вспомнила!
Да, да, официантка. Мы сидели с Володькой в баре; было душно, и я сняла куртку, оставшись в одной маечке. К столу подошла официантка, наклонилась и оцарапала мне плечо ремешком своих часиков. Я еще тогда подумала: странный у нее какой-то ремешок: весь утыкан маленькими острыми шипами.
– Да, помню, – сказала я.
– Через царапину в твою кровь попал смертоносный яд. Действует он весьма своеобразно. Сначала у тебя начнут выпадать волосы, потом зубы, затем ногти… Ты слышишь меня, птичка?
Я потрясенно молчала.
– …Отвалятся пальцы, за пальцами – руки, уши, нос и, наконец, голова. Ты развалишься на части, птичка. Понятно?
– Да, – чуть слышно пролепетала я.
У меня прямо ноги от страха подкосились. Я опустилась на мокрый асфальт.
– Но если ты, птичка, выполнишь мою маленькую просьбу, я дам тебе противоядие. Выбирай: моя просьба или немедленное разрушение.
Выбор был невелик.
– Чего вы хотите?
– Пустячок. Ты должна украсть из Эрмитажа полотно Леонардо да Винчи.
– Какое еще полотно?
– «Джоконду», птичка, «Джоконду».
– Вы с ума сошли! – заорала я. – Это же самая знаменитая картина в мире! Да ее охраняют почище, чем американского президента!!
Трубка молчала.
– Эй, вы меня слышите?!
– Слышу, птичка, слышу. Но это твои проблемы. Тебе дан от природы талант суперагента, вот и используй его для похищения картины. Если, конечно, не хочешь развалиться на куски. – Голос противно захихикал. – Через неделю я опять звякну. Надеюсь, к тому времени «Джоконда» уже будет у тебя. И мы совершим взаимовыгодную сделку. Ты мне – «Мону Лизу», я тебе – противоядие. Ясно?!
– Ясно, – вздохнула я.
– И прими дружеский совет на прощание. Не ходи к врачам. Зря время потеряешь. Яд, которым ты отравлена, неизвестен медикам. Спокойной ночи, птичка.
– Постойте! – воскликнула я. – Скажите хотя бы, кто вы? Мужчина или женщина?..
– Я не мужчина и не женщина, – прозвучал странный ответ. – Я – Смерть.
– Кто?!
– СМЕРТЬ!
Пи-пи-пи-пи-пи…
Глава XVII
Палочка-выручалочка
Я продолжала держать трубку возле уха и слушать короткие гудки. Минуту, вторую, третью… Мне было так плохо, словно я поганками объелась. Боже мой! Выходит, теперь я уже не Эмма Мухина, а ходячий труп.
Ой, мамочка!
Вдруг так захотелось очутиться дома, в постели, под двумя одеялами. Накрыться с головой и уснуть. А утром проснуться – а это все лишь дурной сон.
Я опять спустила с плеча куртку и посмотрела на пятно. Ни фига себе, какое огромное. Неужели я обречена? Такая юная, красивая… За свои неполные четырнадцать лет в какие только переделки я не попадала. Но в такую точно нет. Что и говорить, ловкая особа эта Смерть. Вот кто по-настоящему холодный и расчетливый убийца. Куда там до нее замухрышке Муму с его мумуканьем и ножом.
В общем, я не на шутку перепугалась.
А вы бы не перепугались? Представьте, вам среди ночи звонит непонятно кто и на полном серьезе сообщает, что через неделю вы отбросите копыта. Представили?.. То-то же!
Я сидела на асфальте, словно оглушенная. В голове не было ни одной здравой мысли. Ни од-ной! Такая тоскливая тоска на меня навалилась, тоскливее даже, чем похоронный марш Мендельсона.
Гафчик, чувствуя, как мне скверно, тыкался острой мордочкой в мои колени.
– Все, Гафч, – грустно сказала я, – пришел Эмке Мухиной конец.
И тут я вспомнила о своей палочке-выручалочке! О Володьке Воробьеве!.. Кто как не Воробей десятки раз выручал меня из самых запутанных-перепутанных ситуаций!
Вот кто мне нужен! Вот кто мне поможет!
Я быстро набрала номер.
Разбудить Володьку оказалось не так-то легко. Наконец длинные гудки прекратились, и сонный голос произнес:
