— Это фуфло, Гроверс. Этот жмур — я!
— Ерунда, — сказал Гроверс. Он подошел к гробу и заглянул внутрь. — Это мистер Дуглас.
Я подошел и заглянул внутрь. Там лежал седой старик лет семидесяти или восьмидесяти. Выглядел он неплохо, ему нарумянили щеки, а губы подрисовали помадой. Кожа блестела, как навощенная. Но это был не я.
— Это Джинни Нитро, — сказал я, — крутит нам яйца.
— По-моему, вы совсем запутались, мистер Билейн.
— Заткнись, — сказал я.
Надо было подумать. Как-то это все сходилось. Должно было сойтись.
Тут вошел еще кто-то и встал в дверях.
— Тело подготовлено, Хал.
— Спасибо, Билли. Можете идти. Билли Френч повернулся и вышел.
— Черт возьми, Гроверс, он руки не моет?
— То есть как?
— Я видел красное у него на руках.
— Ерунда.
— Я видел красное.
— Мистер Билейн, не угодно ли вам заглянуть в третий гроб? Хотя он пуст. Один джентльмен выбрал его заранее. Я повернулся и посмотрел на гроб.
— А сам он здесь, Гроверс?
— Нет, джентльмен еще жив. Это предоплата. По предоплате мы делаем десятипроцентную скидку. Вы не хотите такой? У нас прекрасный выбор.
— Спасибо, Гроверс, но у меня назначена встреча… Я с вами свяжусь.
Я круто повернулся, вышел в зал, а оттуда — на свежий воздух. Тот подлец, который запасается гробом, — это тот подлец, который шесть раз в неделю трахается со своим кулаком.
Я влез в своего «жука», дал газу и вырулил на мостовую. Какой-то дурак в фургоне решил, что я его подрезал. Он показал мне палец. Я показал ему свой.
Начался дождь. Я поднял целое стекло в правой двери и включил радио.
Я поднялся на лифте на шестой этаж. Психиатра звали Сеймур Данди. Я толкнул дверь; приемная была полна психов. Один читал газету вверх ногами. Большинство остальных, мужчины и женщины, сидели тихо. Как бы даже не дышали. Атмосфера в комнате была тяжелая, мрачная. Я записался в журнале и сел. У моего соседа одна туфля была коричневая, другая черная.
— Слушай, друг, — сказал он.
— Ну? — ответил я.
— Не разменяешь цент?
— Сегодня — нет, — сказал я ему.
— Может, завтра? — продолжал он.
— Может, завтра, — сказал я.
— А если я тебя завтра не найду? — испугался он.
Надеюсь, что не найдешь, подумал я.
Мы ждали и ждали. Вместе. Не знает, что ли, психиатр, что ожидание — одна из тех вещей, которые сводят людей с ума? Всю жизнь люди ждут. Ждут новой жизни, ждут смерти. Ждут в очереди за туалетной бумагой. Ждут в очереди за деньгами. А если денег нет, ждут в очередях подольше. Ждешь, когда уснешь, а потом ждешь, когда проснешься. Ждешь женитьбу и ждешь развода. Ждешь дождя, ждешь, когда он кончится. Ждешь еды, а потом снова ждешь еды. Ждешь в приемной у врача вместе с психами и опасаешься, что ты один из них.
По-видимому, я ждал так долго, что уснул. Когда я проснулся, меня трясла секретарша и говорила:
— Мистер Билейн, мистер Билейн, вы следующий! Это была уродливая старушенция, уродливей меня. Лицо ее было совсем близко, я даже испугался. Вот так, наверное, выглядит смерть, подумал я, — как эта перечница.
— Готов, моя золотая, — сказал я.
— Идите за мной, — сказала она.
Я прошел за ней через приемную. Она открыла дверь: за столом довольный жизнью мужик в темно- зеленой рубашке и расстегнутой вислой оранжевой кофте. Темные шторы, курит сигарету в мундштуке.
— Садитесь. — Он показал на кресло.
Секретарша закрыла дверь и куда-то делась.
Данди начал водить ручкой по бумаге. Уставясь на бумагу, сказал:
— Это обойдется вам в сто шестьдесят долларов за час.
— Хрен тебе, — сказал я. Он поднял голову.
— Ха! Это мне нравится! Поводил еще ручкой и сказал:
— Зачем вы пришли?
— Не знаю, с чего начать.
— Для начала посчитайте обратно от десяти.
— Посчитай твою мать, — сказал я.
— Ха! — сказал Данди. — А у вас со своей были сношения?
— Какого рода? Устные? Духовные? Поясни.
— Вы понимаете, о чем я спрашиваю.
— Нет, не понимаю.
Он сложил большой и указательный пальцы колечком и просунул в него указательный палец правой руки.
— Такие вот, — сказал он, — хм-м-м…
— Да, — сказал я, — вспоминаю: один раз она тоже сделала так рукой, а я туда просунул палец.
— Вы пришли надо мной насмехаться? — спросил Данди. — Не надо со мной шутить!
Я навалился грудью на стол.
— Тебе повезло, дружок, что с тобой только шутят!
— Ах вот как? — Он откинулся в кресле.
— Так вот. И не валяй дурака, я невменяемый.
— Хорошо, хорошо, мистер Билейн. Что вам нужно? Я грохнул кулаком по столу.
— ЧЕРТ ПОДЕРИ, МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ!
— Ну конечно, мистер Билейн. А где вы меня нашли?
— На желтых страницах телефонной книги.
— На желтых страницах? Меня нет на желтых страницах.
— Нет, вы есть. Сеймур Данди, психиатр, Гарнер-билдинг, комната 604.
— Это комната 605. Я Сэмюэл Диллон, адвокат. Мистер Данди рядом. Боюсь, что вы ошиблись. Я встал и улыбнулся.
— Морочишь мне голову, Данди, хочешь отделаться? Если думаешь меня перехитрить, у тебя куриное дерьмо вместо мозгов!
Я пришел сюда, чтобы выяснить, действительно ли действительность все эти дела с Селином, Красным Воробьем, Леди Смертью, космическими пришельцами, Сэмом и Синди Басс или у меня непорядки с психикой. Все это не лезет ни в какие ворота. Что-то со мной не так? И куда меня несет и зачем?
Человек, назвавшийся Сэмюэлом Диллоном, нажал кнопку на столе, и вскоре пришла секретарша. По-прежнему уродливей меня. Ничего нового.
— Молли, — сказал он, — пожалуйста, проводите джентльмена в соседний кабинет, к доктору Данди. Благодарю вас.
Я вышел за ней в коридор, она открыла мне дверь с номером 604 и шепнула:
— Соберись, шляпа…
Я опять вошел в набитую людьми приемную. Первым, кого я увидел, был тот, в коричневой туфле и в черной, который просил меня разменять цент. Он тоже меня увидел.
