может, и можно было бы что-нибудь придумать, но столько времени нам точно не дадут».
– Так что с ними делать-то будем? – снова спросил у Лопатникова Балякин, вслед за блатными входя в барак. – Прямо сейчас кончим?
– Мужики! Да вы что?! – громко воскликнул Череп. – Что мы вам сделали?! Ну да, мы беглые, но вам-то не один хрен?! На крайняк стуканите ментам, мочить-то зачем?!
– Заткнись, потрох, – коротко бросил в ответ Лопатников. – Я блатарей всегда терпеть не мог, при каждом удобном случае давил как тараканов. А сейчас случай как раз очень даже удобный!
– За нас вознаграждение положено! Наверняка менты награду назначили тому, кто про нас им сообщит!
Лопатников хотел что-то ответить, но в этот момент Балякин, последние несколько секунд внимательно рассматривавший лицо Черепа, дернул его за рукав.
– Дмитрий Родионович, давайте выйдем на секунду, я вам пару слов скажу.
Лопатников недоуменно нахмурился, но вышел из барака вслед за своим начальником охраны и прикрыл за собой дверь.
– Что ты мне хотел сказать?
– Дмитрий Родионович, я, кажется, знаю этого урода. Ну того, который сейчас ныл, чтобы мы про них ментам стуканули. Я когда режимником служил, он «куму» стучал. Никакой это не блатарь, это «сука».
– Ты уверен? – с сомнением в голосе спросил Лопатников. – Точно ни с кем его не перепутал? Наколки у него авторитетные, воровские.
– Да какой он авторитет! Его оперчасть авторитетом сделала, чтобы через него братву разлагать! И отрицалово сливать! Я вам точно говорю, как он сейчас струсил по-настоящему и ныть начал, так я его сразу и узнал – у него, когда я его видел, в точности такое же выражение на роже было.
– Зачем же он тогда бежал, раз на оперчасть работал? При таком раскладе ему побег невыгоден.
– Может, перед братвой напорол косяков. Вот и не хотел идти на «крытую».
Лопатников задумался. Предположение бывшего режимника было вполне правдоподобно. А если так... Как бывший начальник зоны, он прекрасно понимал разницу между правильным и ссученным блатарем. Правильный блатарь – это кремень. Его на себя пахать не заставишь. А ссученный – как раз наоборот. «Суку» можно нагнуть как угодно, что угодно делать заставить. Иными словами, «сука» может оказаться полезным, а правильный блатной – нет.
– О-очень интересно, – протянул Лопатников. – Если ты не ошибся, то это несколько меняет дело.
– Не ошибся. Я этого урода помню. Законченный негодяй, – резюмировал Балякин.
– Это хорошо, – задумчиво сказал Лопатников. – Мне нравятся негодяи. Они всегда предсказуемы. Ладно, сейчас мы устроим ему маленькую проверку, а заодно и второму. Пошли!
Лопатников щелкнул располагавшимся снаружи выключателем. В бараке зажегся свет, и Балякин вслед за хозяином прииска вошел внутрь.
Коля Колыма и Череп сидели на располагавшихся в дальнем конце барака нарах, сколоченных из неструганного дерева. Лопатников медленно подошел к ним, присел на корточки так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и внимательно посмотрел в глаза сначала Коле Колыме, потом Черепу. Взгляд первого был тверд, а глаза второго постоянно бегали. Что ж, это говорило о том, что скорее всего Антон не ошибся. Однако проверка все равно не повредит.
– Ну что, уроды... Допрыгались. Кончилась ваша карьера, – тихим, но очень недобрым голосом сказал Лопатников.
– Послушай, мужик, что ты...
Носок сапога Лопатникова врезался Черепу в солнечное сплетение, и тот поперхнулся собственными словами, согнулся и рухнул с нар на земляной пол.
– Молчи, недоделок. Болтать будешь, только когда я тебе прикажу.
После этого Лопатников развернулся и резко врезал Колыме кулаком в челюсть. Вернее, попытался врезать. Колыма отшатнулся назад, и удар прошел мимо цели. В следующую секунду Колыма подогнул ноги и, распрямив их, попытался угодить Лопатникову в живот. Однако драться со связанными руками, если ты не Брюс Ли, – дело безнадежное. Хозяин прииска, бывший далеко не таким увальнем, как казался с виду, вовремя отскочил и точным ударом ноги угодил Колыме по колену.
– Брыкаешься, потрох?! – прорычал хозяин прииска. – Ну давай, побрыкайся! Так даже интереснее.
– Руки мне развяжи, тогда посмотрим, кому из нас интересно будет, – отозвался Колыма.
– Сейчас, с разбегу! Руки тебе развязать? Может, еще чего хочешь? – Лопатников обошел Колыму сбоку.
Блатной попробовал развернуться, но не успел – мощный удар в ухо сбросил его на пол. Следующим ударом Лопатников угодил Колыме по почкам, и перед глазами блатного все поплыло. Балякин все это время стоял в нескольких шагах, направив автомат на Черепа. Контролировал ситуацию. Впрочем, Череп, несмотря на то, что уже отдышался, нападать на Лопатникова сзади даже и не думал. Наоборот, он спиной вперед старался отползти подальше.
– Куда пополз? – Лопатников поднял голову и заметил эти маневры Черепа. – Лежать смирно!
Череп послушно застыл.
Лопатников шагнул к нему, и со всех сил пнул в бок. Череп сдавленно охнул, но даже не попытался ни уклониться, ни ударить в ответ.
– Вот и молодец, ты, похоже, уже понял, что к чему, – кивнул Лопатников. – А с твоим корешем разговор пока не закончен.
Лопатников снова повернулся к Колыме. Тот уже успел прийти в себя и смотрел на бывшего начальника зоны с такой ненавистью, что тот на секунду замешкался.
– Что зыркаешь, синий? Не напугаешь! – Лопатников шагнул вперед, и на Колыму обрушился град ударов.
Блатной пытался по мере сил прикрывать наиболее уязвимые места, а один раз ему даже удалось пнуть нависшего над ним здоровяка по лодыжке. Но толку от этого было мало. Беда Колымы заключалась в том, что он совершенно не умел драться ногами – блатные считают, что это западло, ногами бьют только «петухов». И Лопатников об этом прекрасно знал, а потому особенно и не опасался никакого подвоха. Не с каратистом дело имеет, в конце концов.
– Фу-у, – выдохнул Лопатников минуты через две и шагнул в сторону. – Аж устал, честное слово.
– Что вы, Дмитрий Родионович, мучаетесь. Все равно же обоих мочить, – негромко сказал Балякин, хотя на самом деле был рад, что Лопатников сорвал гнев на ком-то другом. – Возьмите лучше трещотку, да закончим с этими уродами.
– Давай, – кивнул Лопатников, принимая автомат.
– Нет! – дико заорал Череп, отворачиваясь. Колыма, сплюнув на пол кровь, наоборот поднял голову и посмотрел Лопатникову в глаза.
Коротко грохотнула очередь. В полушаге от Колымы и Черепа взметнулись несколько султанчиков земли. Череп, зажмурившийся при звуке очереди, трясся как осиновый лист, в районе промежности на штанах у него начало расплываться мокрое пятно. Колыма так и не опустил глаз.
– Что пугаешь, гад? Решил мочить, так мочи, – выдохнул он.
– Это уж я сам разберусь, – хмыкнул Лопатников. – Короче, слушайте меня, синие. Появилась у меня насчет вас одна идея. Вам все равно не жить. Но один может себя спасти. Если согласится стать палачом второго.
– Согласен! Я согласен! – дико заорал Череп, всем телом подаваясь вперед.
– Сучара, – с презрением в голосе выдохнул Колыма. – Ну и падаль же ты, Череп! А я тебя за правильного пацана держал. Иуда!
– Я согласен! – продолжал повторять Череп, глядя на Лопатникова и не обращая внимания на Колыму.
– А я тебя пока не спрашиваю, – спокойно сказал хозяин прииска. – А вот ты согласен? – Он пристально посмотрел на Колыму. – Смотри, твой кореш тебя готов замочить. Он тебя предал! Разве он не заслуживает смерти даже по вашим законам? Если согласишься его убить – сам уйдешь живой. Ну? Согласен?
– А пошел бы ты, гражданин начальник, – хрипло сказал Колыма. – Кому эту суку казнить, и без меня найдется, а по твоей указке я убивать не буду.
