– Ну мы и идиоты! – воскликнул он. – Да это же всем понятно! НОС пользуется популярностью среди пенсионеров. НОС в нашем городе. Значит, пенсионеры постоянно находятся на встречах с носовцем! Нет сомнения, что преступники орудуют там!
– И как нам теперь за ними следить? – огорчился Федя.
– Надо сделать вид, что мы дежурим на своих обычных местах, – ответил Дирол, – а сами будем находиться там, где ошиваются пострадавшие, то есть в местах скопления пенсионеров, на тусовках с носовцами!
– Ловко ты это придумал! – восхитился Веня. – Только я к вечеру не успею клона себе заказать. Да и с наличными у меня напряженка. А клонов в нашем медпункте только за наличные делают. А вообще было бы здорово: я на встрече с носовцами, а мой клон на перекрестке. Супер!
– Вы чего? – часто заморгал Федя. – Клонирование человека запрещено.
– Мы этого не проходили, – отрезал Веня.
– Да я сам по телевизору видел, – начал горячиться Федя. – Наверное, в следующем семестре проходить будем. А точно в медпункте клонов уже делают? А сколько стоит? У меня тоже с деньг... наличными напряженка. И стипендия не скоро.
– Да шутят они, Федя, – прекратил измывательство над товарищем Антон. – Клонирование даже в районной поликлинике еще не делают, не то, что в нашем медпункте. А вообще было бы хорошо. Жаль, что не делают.
– Чучело, – выкрикнул с места Андрей. – Когда в самоволки бегаем, в постели чучело оставляем. Никто ничего не замечает. И здесь не заметит.
– Ты хочешь сказать, что на патрулируемом перекрестке вместо постового или клона можно поставить чучело и никто ничего не заметит? – с сомнением в голосе поинтересовался Кулапудов.
– Надо приделать к нему такой моторчик, чтобы он попеременно махал руками, – поддержал брата Антон, – минуту в одном направлении, минуту – в другом. Светофоры же работают по фиксированному времени, почему постовой не может?
– Не пойдет, – отрезал Веня, – на создание муляжа постового времени потребуется не меньше, чем на создание клона. А его-то у нас нет. Еще предложения?
– Все пойдут на собрание, а кто-то один будет бегать за «уазиком» и обгонять его непосредственно перед приближением к объекту. Мочилов и Смурной подъедут, а он уже стоит. Они и уедут.
– Пойдет. Но бегать будешь ты. Тебе не впервой покорять расстояние и пространства, так что дерзай, – кивнул головой Кулапудов.
– А что я? Я только хожу хорошо, а бегает хорошо Ганга. Я лучше со всеми буду гадов ловить.
– Я тоже хочу гадов ловить, – заупрямился Ганга. – Мне вообще нельзя вас всех заменять, у меня колор неподходящий. Вам хорошо, натянули черный чулок на голову, и сразу на меня похожи. А я так не могу.
– У кого еще есть соображения на этот счет? – продолжал держать нейтральную позицию Кулапудов.
– А что, если попросить нас подменить ребят из других групп? – осенило Санька. – Что-нибудь пообещаем, наплетем гору небылиц, а сами – на дело?
– Думаешь, пройдет? – засомневался Венька. – А как же зависть? И так вся школа завидует, что мы в фаворе у начальства. Кто гарантирует, что никто из замены нас не подставит?
– Никто, – согласился Санька.
– А идея неплохая. Жаль, что мало на свете людей, которым можно было бы доверять на все сто, – вздохнул не то Антон, не то Андрей.
– Есть. Есть такие люди, – подал голос Федя. – Во всех книжках пишут про самоотверженность и самопожертвование русских женщин. Это даже в школе проходят. Помните, у Достоевского? «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...»
– У Достоевского больше про самоотверженность падших женщин, – поучительным тоном поправил его Леха. – Я знаю, у нас как раз в десятом классе учительница по литературе была. Это она в одиннадцатом в декрет ушла.
– Во-во, – прояснилось чело у Кулапудова, – и падших тоже.
После десяти минут горячих дебатов все сошлись на том, что на посту их смогут заменить преданные и любящие женщины, переодетые в их форму. Проблема заключалась только в отсутствии у всех таких женщин, и главное требование, предъявляемое к такой женщине, заключалось в том, чтобы она была хоть немного похожа на курсанта школы милиции. Хотя бы колором. Хотя бы ростом. Хотя бы шириной плеч. Хотя бы издалека.
Сам Венька эту проблему решил легко. Зося была, конечно, девушка хрупкая, но артистичная. А еще она мечтала доказать миру, что в ее хрупком теле прячется душа великой актрисы. А великая актриса должна уметь сыграть все. От Жанны д'Арк до гусеницы. Так что роль Вени – легкая разминка перед великими ролями.
Девушка забежала за ширму, и спустя десять минут перед Кулапудовым стоял не он сам, конечно, а стройный и весьма симпатичный юноша.
– Смотри, – заверещала Зося, довольная произведенным эффектом, – ботинки на пятнадцатисантиметровой платформе почти полностью скрывают брюки. Для плеч у меня есть специальные накладки, пара спортивных костюмов добавляет мужественности. Нравится?
– Нравится, – абсолютно искренне выдохнул Веня.
Сложнее всего было Ганге. Да, он встречал женщину, схожую с ним ростом, шириной плеч и статью, но соблазнить эту женщину на столь авантюрное мероприятие было невозможно. Лейтенант Костоломова в данный момент находилась во враждебном лагере. А преданная девушка нужна была срочно и позарез. И в простых блужданиях по улицам найти ее было практически невозможно. Надо было думать.
Федя сел и стал думать. Думал Федя красиво с самого раннего детства. Его мама даже подозревала, что более древние предки ее возлюбленного Мамаду жили не в мангровых зарослях далекого и таинственного континента, а где-нибудь во Франции. На мысль ее натолкнула поза, в которой лучше всего думалось Феде, – она в точности повторяла позу роденовского «Мыслителя». Отсюда вытекало, что Родену позировал один из прародителей Мамаду, а следовательно, Феди. Мама Федора даже пару раз небрежно говорила всем любопытным, что в крови ее сына течет не только знойная африканская кровь, но и элегантная европейская.
Думал Федя правильно. Он не просто кидался от одной мысли к другой, как какая-нибудь некомпетентная гражданская личность, а строил логическую, добротную цепочку рассуждений. Что нам надо? Высокую мускулистую девушку. Где такие водятся? В Африке – это он знал совершенно точно, но ехать туда и искать среди них преданную и самоотверженную не было времени. Правда, одна такая водилась в общежитии для преподавательского состава на четвертом этаже, но кандидатура лейтенанта Костоломовой тоже не подходила, это Ганга знал совершенно точно. Походить по конкурсам красоты и кастингам? А часто ли в Зюзюкинске проводятся конкурсы красоты? Да и не бывают красотки преданными и самоотверженными. Это фантастика. Спорт? А это идея. Хоть одна-то завалящая баскетбольная команда в Зюзюкинске должна быть? Должна!
Федя радостно распрямился и огромными скачками помчался на стадион. Стадион в Зюзюкинске был один, так что если баскетбольная команда в городе есть, то ее местонахождение он уже знал. А вместе с этим, местонахождение высоких и преданных девушек.
Для того чтобы выйти на стадион, необходимо было преодолеть небольшую, состоящую сплошь из стекла проходную. Ганга был настолько поглощен своей целью, что даже не подумал о том, что на праведном пути своем может встретить какое-либо препятствие. Да и не должно быть никакого препятствия. Спорт, как и искусство, принадлежит народу. Этот лозунг висел на проходной уже лет тридцать, а Федя верил печатному слову. Но препятствие уже ожидало его, застыв прямо в дверях и устремив взгляд на динамичную картинку городского пейзажа.
– Господи, страхолюдина-то какая, – без всякого выражения на лице констатировало препятствие.
Федя постарался пропустить мимо ушей явное оскорбление и начал маневр по обходу невзрачной дамы в самом расцвете пенсионного возраста. Обойти ее, не сдвинув немного с места, оказалось делом
