подручных материалов метлу, вытащила из кучи мусора ржавую лопату без черенка и принялась за дело. Это ничего, что пришлось уволиться из уборщиц. Там все равно было скучно. Девушка за первую неделю навела зеркальный блеск во всех помещениях, а часто убираться там не разрешали.
Пугливые, недоверчивые и непривыкшие к хорошему и еще задаром жители сначала робко выглядывали из-за занавесок, потом из-за полуоткрытых дверей, потом из-за заборов. К обеду они вышли на улицу и окружили девушку.
– Да не надо, сынок, бог с ней, с Пеструшкой, – всхлипнула Алевтина Яковлевна. – Разве теперь откопаешь? Да и не факт, что она ее тут закопала. Может, в овраг запендюрила.
– Опять о курице, – всплеснула руками Мефодиевна. – Я уже думала, ты забыла, а она все помнит. Да ежели бы я ее скрала, я бы ее тут же и в бульон. И правда, милок, не копайся, все равно толку не будет.
– Я не копаюсь, я убираюсь, – простодушно призналась Вилка. – Все равно делать нечего.
– Как нечего? А бандюганов ловить? – не согласился дед Митя.
– Да где они, бандюганы, дедуся? – оглянулась Вилка. – Нет тут ни одного бандита. А как появятся, не беспокойтесь, я обязанности свои знаю.
– Чего-то ты сегодня лицом какой-то дурной, – пристально посмотрела на него Яковлевна. – И голос записклявился. Не захворал?
– Нет, – пробасила Вилка. – Просто не люблю, когда мне мешают.
Это было вчера. Сегодня же девушка пришла на пост во всеоружии, прикатила тележку кирпичей, кое- какой инструмент, ведро побелки, принесла две хорошие лопаты: совковую и штыковую, купила семян бархоток и мальв. Ее уже ждали. Сначала неспешно, недоверчиво, с ленцой включился в работу дед Митя. После засуетилась Яковлевна – побежала домой тесто ставить и начинку готовить. Мефодиевна зыркнула ревниво вслед соседке, подхватила авоську и засеменила в магазин. Гулять, так с водкой. А то не праздник получается, а безалкогольная свадьба какая-то.
В тот момент, когда Вилка разбила четвертую клумбу и уже обкладывала ее кирпичами, появился третий персонаж.
– Ганга, ты чего тут делаешь? Тебя же на другой пост перебросили, а мне сказали сюда идти!
Вилка опустила руки. Что же будет? Федор не предупреждал ее о пешеходной проверке. Он говорил только об «уазике». Может, хулиганит кто? Ответить? По голосу догадается, что она не Федор. На всякий случай, Вилка начала помахивать лопатой. Может, испугается и убежит.
Не испугался.
– Ты не Ганга, – на удивление однообразно отреагировал курсант. – У тебя чулок на голове.
– Точно, чулок, – ахнула Мефодиевна. – А я-то думаю, что-то с лицом у тебя не в порядке. Бе-е- едненький, видать, совсем страшненьким тебя мать родила, раз приходится лик свой от народа прятать. А душой ты ничего, очень даже прекрасный. Может, еще встретится тебе какая добрая душа, полюбит. А не полюбит, приходи ко мне жить. Я вдовая, мне в хозяйстве мужик нужен. Не боись, приставать не буду, а пирогами накормлю.
– А чего это к тебе? – взвилась Яковлевна. – Я тоже без мужика живу! Мне тоже такой справный хлопчик нужен. Я вообще его первая залюбила.
– Ты не Ганга, – словарный запас новоприбывшего курсанта не отличался разнообразием. – Я тебя сдам.
Тут Вилка по-настоящему испугалась. Нет, она не боялась, что ее куда-то сдадут. Ей было все равно, куда собрался сдавать ее незнакомец: на опыты, в металлолом, в рабство. Девушка не боялась неизвестности. Единственное, чего она боялась в данный момент – потерять расположение чудесного парня Федора. Доброго, сильного, робкого и потрясающе красивого. Да еще боялась того, что некому будет продолжить ее дело по приведению поста этого необыкновенного Федора в порядок... Тем временем незнакомец выхватил из-за пояса муляж ручной гранаты, которые выдал курсантам Мочилов, и неуверено потребовал:
– Руки за голову, самозванец.
Вилка даже не успела придумать ответ, как самая бойкая из местной компании – Мефодиевна – тихо подкралась к курсанту и ловко накинула ему на голову грязный мешок из-под картошки. Грязный для дополнительного эффекта – мелкая земелька из мешка попадала в глаза и временно лишала зрения.
Мешок был огромный, доставал юноше до колен, и пока тот бился в нем, пытаясь освободиться, подоспели дед Митя с Алевтиной Яковлевной. Вилке оставалось только смотреть, как все трое тащат упирающегося недруга в сарай деда.
– Ничего, работай, милый, – разрешили они, вернувшись. – А как закончишь, мы его и выпустим. Ты хоть и басурманин, а мы тебя полюбили.
Светочка привычно обошла свой участок – от памятника Ленину до памятника Столыпину – и присела на скамейку. Было то самое время, когда основная часть людей уже пришла на работу или учебу, а неосновная еще сидела дома. Поэтому дел особых не было. Как и вчера. К досаде Светочки, на ее участке никто ни на кого не напал, никого не ограбил, не изнасиловал, не убил, ничего не сломал, не поджег и не порушил. Прямо скукота, а не дежурство.
К ней подошла и села рядом собака, та самая, которая вчера нарушила общественный порядок. Единственная.
– Милая, – протянула Светочка и почесала собаке за ухом.
Наверное, собачка была бездомной и дико одинокой, по крайней мере, она очень обрадовалась ласке, упала на спину и задрыгала ногами.
– Дрессированная, – удивилась Светочка. – А лапку давать можешь?
Пес вскочил и с готовностью подал девушке лапу.
– Сидеть! Стоять! Голос! – радовалась Светочка.
Объемный пакет с бутербродами опустел через пять минут после окончания упражнений. Светочка была доброй девушкой и жалела бездомных собак. Она и вчера гонялась за ней по одной причине – просто боялась, что другой служитель порядка прогонит ее менее гуманно, чем это сделает она. Сегодня псина вела себя прилично, за мелкой надобностью бегала в кусты, поэтому Светочка решила ее не прогонять, а использовать в качестве служебной собаки. Мало ли что. Оружия ей не дали, а враг не спит. Да и день на день не приходится.
– Я назову тебя Арчибальдом, – решила она и положила руку на голову новоиспеченной служебной собаки. – И красиво, и для врагов устрашающе.
Враг появился полчаса спустя. Курсантов, заменяющих обитателей комнаты номер тринадцать, только ближе к обеду отправили на несение боевого дежурства. Этому юноше было наплевать на то, что на его посту околачивается еще кто-то. Но Светочке не было наплевать.
– Ваши документики, – смело обратилась она к конкуренту.
Курсант окинул удивленным взглядом незнакомого коротышку в форме курсанта его школы и молча достал удостоверение. Светочка сделала умное выражение лица, перелистала странички и строго спросила:
– Почему не на занятиях?
– А ты кто такой, чтобы спрашивать? – проявил бдительность курсант.
Светочка не нашлась, что ответить. Но это вовсе не значило, что она приняла решение о капитуляции. Если у человека отсутствует дар убеждения, он обычно компенсирует его грубым силовым воздействием. Драться Светочка не умела, но попросить кого-нибудь подраться за себя не стеснялась никогда. Взгляд ее упал на Арчибальда. Сытый пес спокойно дремал под скамейкой.
– Эй, ты, собака, – попросила девушка, – укуси-ка его. А то ходят тут всякие, а потом памятники пропадают.
– Ха-ха, – невесело прокомментировал курсант. – Нашел чем пугать. Шавкой задрипанной. И вообще, сначала выучись команды отдавать, а потом пугай.
– А как по-собачьему «укуси»? – искренне поинтересовалась Светочка.
– Ты откуда такой свалился? Каждый ребенок знает, что означает команда «фас».
