– Тебя? – засмеялся он. – Ни в коей мере. Ты просто жалеешь людей – и эльфов тоже, поэтому долго сдерживаешь свои эмоции.
– Знаешь, – решилась Лена, – я давно хочу с тобой поговорить.
– О чем?
– О себе. То есть о Светлой. Подожди, Лиасс. Я слишком многого не понимаю и просто не знаю, а от меня все время чего-то ждут. То ли чудес, то ли проклятий. То все дружно признают, что надо мной нет ничьей власти, а мое слово едва ли не закон, то всячески демонстрируют, что я никто и звать меня никак, как этот недоумок посол. То передо мной благоговеют, то какие-то немытые бандиты уверены, что от меня силой можно добиться… силы… Глупо звучит, да? Мне не до стилистики. Маркус, который вроде как Странниц насмотрелся и с первого взгляда и вообще первый признал во мне Странницу, теперь вдруг заявляет, что я нисколько ни них не похожа. Я тридцать восемь лет прожила, и мужчины не очень-то обращали на меня внимания. Маркус говорит, что это свойственно всем Светлым – нас вроде как не замечают. А тут на меня просто обрушивается внимание мужчин: шут, Милит…
– И не только, – кивнул Лиасс.
– Не сбивай меня, – взмолилась Лена. – Я и так уже все забыла, что хотела сказать… Почему меня то не узнают совершенно. то падают ниц?
– Ну, это просто. Тебя обязательно узнают, если ты этого захочешь. Если ты не будешь думать о том, что ты Светлая, например, не станешь бояться, что тебя не узнают, то тебя и не заметят. Вы и правда незаметны… до поры.
– Ты видел Странниц раньше?
– Разумеется. Именно от Странницы я и узнал о том, что вы даете силу… и каким образом вы можете ее давать, в частности. Мне она не дала, если тебя интересует. Я был молод, здоров, полон сил и магии. Мы просто говорили. Потом я уже убедился, что Светлые похожи друг на друга, как близнецы. Они могут быть худыми и толстыми, маленькими и высокими, но все настолько неприметны и заурядны, хотя и милы, что их нетрудно перепутать.
– Ну так и я тоже.
– Внешне – да. Хотя на мой взгляд, ты посимпатичнее немного. Но ты не такая. Ты не равнодушная. Ты стесняешься многих своих чувств, но не скрываешь их. Тебе не просто больно за других. Поверь мне, любая Странница искренне бы мне посочувствовала и искренне бы постаралась утешить Ариану и Кайла, но ни одна из них не пошла бы спасать последнего эльфа Трехмирья. Любая пожалела бы об уничтожении эльфов, но пальцем не шевельнула бы для их спасения. Я не надеялся, что и ты шевельнешь. Просто я пробовал все. Я пытался договориться с Лотом. Когда это не помогло, я пытался навести ужас на людей. Это помогло, но людей слишком много, и даже самый великий маг не может справиться со всеми. Я убивал людей и разрушал их дома… и города. Это тоже не помогало. И я вспомнил, как ты упала в обморок, увидев казнь моего сына. Никогда я не видел, чтобы Светлая теряла сознание от ужаса. Вспомнил, что ты говорила о короле, а ты говорила о нем не только с уважением, но и с симпатией, хотя и не понимала и не оправдывала его поступков. Поэтому я пришел к тебе – и я не ошибся.
– Может быть, все дело в том, что я только начала?
– Они все когда-то только начинали. И я не верю, что женщина, не юная девочка, а взрослая женщина, способная кинуться очертя голову в чужой и враждебный мир только для того, чтобы спасти неизвестного ей представителя чуждой расы, даже через сто лет способна будет пройти мимо чужой боли.
– Только для того чтобы, – усмехнулась Лена, – Недурно звучит.
– Только, – кивнул Лиасс. – Светлые не спасают. Даже простых эльфов. Или людей. И тем более целые народы. И тем более Владыку.
– А я знала, что такое Владыка?
– Ты и сейчас не знаешь. Но и они тоже. Зато понимают, как и ты, что Владыка влияет на Историю. Они считают, что судьба – то же самое, что Равновесие. И раз судьба решила, что я должен умереть, значит, это нужно для Равновесия. Да, ты не знаешь, к чему может в будущем привести то, что мы здесь. Может быть, и к катастрофе. Но одну катастрофу ты предотвратила. Как бы там ни было, король послушал тебя. И спасибо Зеркалу: оно открылось вовремя.
– Но эти перемены могут быть совсем не вашим приходом.
– Они и не есть наш приход.
– У тебя тоже есть Зеркало? Или ты пророк?
– У меня нет Зеркала. И пророк я весьма посредственный. Бывают у меня видения, но нечасто и не особо значительные. Я обязательно скажу тебе, что это будут за перемены, но пока не могу. Еще не уверен.
– Но в них замешана я?
– Вы трое. Не пугайся. В чем я уверен, так это в твоих помыслах.
– О были б помыслы чисты, а остальное все приложится, – пробормотала Лена. – Песенка в моем мире такая есть.
– Одних помыслов, конечно, маловато… хотя если помысли чисты, уже хорошо. Милит, иди развлекай гостей.
Милит поклонился и безропотно вернулся к гостям. Шут сыто улыбнулся. Доволен.
– Ты, Аиллена, Источник. Первичный источник. Точно знать не могу, об этом имеются только разрозненные сведения. Первичный источник появляется в нужное время и в нужном месте. Появляется редко. Реже, чем Владыка. Появление Первичного источника предвещает великие события. Но вот какие, знать не дано. Твоя сила – в тебе. Ты можешь ее давать, но можешь в ней и отказывать. Ты способна научиться ее контролировать, но я бы не советовал, потому что не стоит контролировать себя в любви. У тебя уже получается куда лучше, чем сначала. Как ты вернула жизнь мне – и как Милиту.
– Я не вернула ему жизнь.
– Он уверяет, что применил первый холод. Я хорошо знал пределы возможностей Милита. Он был великим магом, очень сильным, но на первый холод сил у него уже не могло хватить. Если бы в начале войны, но он уже так много израсходовал, что заклинание выжгло бы его до конца. И оно выжгло. Он действительно не дался бы живым, будь в нем хоть немного магии.
– Он был ранен, – напомнила Лена.
– Неважно. После казни Файна… это мой младший сын… после его казни я нашел одно заклинание, позволяющее магу остановить свое сердце. Это несложное заклинание, просто забытое. И научил ему своих детей. А Ариана научила Милита. Будь у него возможность умереть так легко, он предпочел бы крест? Ты вернула ему магию, Аиллена, а вместе с магией вернула жизнь. Сильный маг не может жить долго после того, как выжег себя. Милит слаб, он не восстановит свою мощь никогда, но он жив и совершенно здоров. А ты его только поцеловала.
– И что, я сегодняшняя могу помочь тебе восстановить силу без… без близости?
– Можешь. Не до конца, но можешь. Нет, я не прошу и даже не намекаю! Я по-прежнему сильнее любого эльфа и тем более человека. И тем более я не прошу тебя помочь Милиту. Ты и так вернула его мне. И… знаешь, ты вправе мне не верить, но тебе лучше жить среди нас. Какое-то время. Здесь тебе будет спокойнее. Всегда найдутся недовольные тем, что король позволил нам здесь поселиться. Просто потому, что мы чужие. И всегда найдутся те, кто обвинит в этом тебя. С тобой груб посол, тебе угрожали насилием разбойники – это плохие признаки. Ты не можешь знать, что думают о тебе окружающие люди, но я точно могу знать, как относятся к тебе эльфы. Особенно мои эльфы. Они верны тебе и без истинной клятвы. И защитят тебя любой ценой.
– Я вообще-то и не собираюсь, – сказала Лена, – Я и чувствую себя здесь лучше. Спокойнее. Мне нравятся эльфы, Лиасс. Наверное, они ко мне относятся не так, как ко всем людям…
– Конечно. Только ведь ты все равно человек. И Проводник – человек. И маг – человек.
– И посол.
– Вот к таким мы привычны. А к таким, как маг или Проводник, – не очень. Да и полукровка воспитан людьми и рассуждает, как человек. Может быть, вы и поможете нам понять друг друга.
– Принять. Понимать необязательно. Люди разные, есть хорошие, есть плохие. И маги разные, у кого светлая сила, у кого темная…
