влиятельный.
Мне грустно в эту новогоднюю ночь.
К кому бы навязаться в гости?
Напротив проживает экономист Прибылевич, Карп Селиванович. Хороший человек, толстый, добрый и тоже автомобилист. Летом раз в неделю приходит к нему какой-то дядька и заводит старую «Победу». Дядька выносит из квартиры Прибылевича аккумулятор и устанавливает его. А вечером, когда Прибылевич приезжает домой, дядька уносит аккумулятор в квартиру.
Зимой Карп Селиванович не ездит.
Мы с Прибылевичем встречаемся в лифте.
Он обязательно спрашивает меня:
- Ну как? Срастается? Ну и слава богу... Ну и хорошо... Ай-ай-ай, как же это вы так неосторожно! Чтобы больше никаких бед с вами не случалось.
Добрый, добрый, радушный Прибылевич. На нем синее пальто с серебряными мерлушками и пыжиковая шапка. Пыжиковая шапка не идет к мерлушкам. К ним необходимо надевать пирожок того же каракуля. Всякий раз, когда я встречаюсь с Карпом Селивановичем, мне хочется набраться духу и честно поставить его в известность о несоответствии шапки и воротника. Мне хочется открыть ему глаза на истину. Но вместо этого мы непроизвольно затеваем короткие экономические беседы длиною в семь-восемь этажей.
Неделю назад он сказал мне:
- Опять появились тенденции ориентироваться на потребителя. Это смешно.
При этом он отнюдь не рассмеялся, а, покачав осуждающе пыжиковой шапкой, вышел из лифта. Отпирая свою дверь, он изобразил на добром лице озабоченность: дескать, надо постоянно растолковывать людям их заблуждения.
На следующий день, подкараулив Прибылевича у лифта, я решил потребовать объяснений. Прибылевич удивился и засопел. Он думал до нашего десятого этажа и наконец, когда лифт остановился, убежденно сказал:
- Как мы можем ориентироваться на потребителя? Мало чего он захочет?!
- И все? - спросил я.
- Мало чего он захочет,- повторил добрый экономист, считая свои слова самым убедительным доводом против моих.
- А зачем нам гадать? - дружелюбно сказал я.- Спросим потребителя, чего ему надо, и будем знать, чего он захочет...
- Какой хитрый! - возразил Прибылевич.- Если каждый будет требовать чего захочет!.. Тогда вся экономика полетит к богу в рай... Даже удивительно от вас это слышать...
Мы прибыли. Надо было кончать разговор. Прибылевич был голоден - он шел со службы.
- То-то,- примирительно сказал он и шагнул на площадку. Но я не унимался:
- Карп Селиванович, вот взять, например, вас...
- Меня?! - вздрогнул он и, округлив глаза, приложил указательный палец к мерлушкам.
- А что тут особенного? Вы ведь тоже потребитель... Прибылевич побагровел и отнял палец.
- Конечно, как шутка... Как юмор... Но не всем нужен такой юмор... Потребитель... Я не ожидал... По моему адресу... Я честно работаю и выполняю свою задачу... А вам должно быть стыдно...
- Извините,- смутился я,- право же, я вовсе не хотел вас оскорбить. Но вот, скажем, так. У вас есть автомобиль?
Добрый Прибылевич зло сощурился:
- Что вы хотите этим сказать? Но я уже шел напролом:
- Я хочу спросить, где вы берете запчасти?
- А вы? - ловко парировал Прибылевич, отступая к двери.
- Там же, где и вы! -выпалил я, не оставаясь в долгу.- А где вы делаете профилактику?
Прибылевич перешел на шепот:
- А вы?
- Там же, где и вы! А где стоит ваша машина?
- Там же, где и ваша, - зловеще прошептал Прибылевич, берясь дрожащей рукой за ручку своей двери.
«Сейчас ускользнет от проблемы»,- подумал я и тоже взялся за ручку. Ручка была маленькая, а рука Прибылевича большая и мягкая.
- Так вот, - сказал я, приблизившись к его хорошему, круглому, розовому носу,- хотите подземный гараж с ямой и отоплением?
- Ну и что? - спросил он, отодвигаясь.
- Я вас спрашиваю - хотите? - А вы не хотите?
- Хочу! А как это сделать? Где купить материалы? Где нанять технику? Кому платить деньги? Сколько вы платите дядьке, который вам таскает аккумулятор? Вы же пользуетесь наемным трудом! А помпу он вам откуда принес? Я видел, как вам осенью меняли помпу! Вы присваиваете себе чужую прибавочную стоимость!
Прибылевич захрипел и закачался. Я уже был не рад, что ввязался в этот опасный разговор. Мне стало жаль Прибылевича, и я пошел на попятный:
- Карп Селиванович, успокойтесь, ради бога... Не надо... Вы золотой человек! Вы не потребитель. Я беру свои слова назад...
- Пустите, - слабо сказал он и нажал плечом на дверь, - пустите. Я вам ничего не сделал...
Да. Плохо. И за что я его? Добрый, добрый Прибылевич. Милый, милый экономист. Ах, как нехорошо. Что он теперь обо мне думает?..
Но куда деваться?
Я подхожу к двери и прислушиваюсь. К Прибылевичам собираются гости. Нет, не место мне на этом славном пиру. А может быть, взять белый флаг и идти просить прощения? В новогоднюю ночь это небесперспективно. Неужели не пожалеет? Должен пожалеть! Пойду! Но как пойду? С белым флагом и в тапочках? Он воспримет это как издевательство.
Под Прибылевичами проживает Николай Федотович Фонарев. Прекрасный мужчина в свежем воротничке. Он дипломат. Он живет больше за границей. Николай Федотович всегда подтянут, и на лице его постоянно обретается таинственная доброжелательность. Он никогда не входит в лифт первым, но всегда учтиво пропускает вперед всех, кто ждет возле сетки. Если в лифт входит дама, Николай Федотович обязательно снимает свою серебристую шляпу и доброжелательно молчит.
Мне бы очень хотелось услышать его голос. Голос у него должен быть не меньше баритона. Я даже думаю, что именно баритон. Потому что тенор ему никак не подходит. Он слишком серьезен для тенора. Но, собственно, бас ему тоже не к лицу. Потому что человека, имеющего бас, редко берут на дипломатическую службу. Бас - голос сугубо внутренний. Если человек с басом начинает разговаривать на международные темы, да еще в официальной обстановке, тон его может быть воспринят самым нежелательным образом и повлечь за собою ряд дипломатических неудовольствий. Так, по крайней мере, я думаю. Нет, самый подходящий голос для мирного сосуществования на этой планете - баритон.
Какой же у него голос?
Может быть, спуститься постучать, поздравить с наступающим? Так сказать, бон аннэ, хеппи яр? И он ответит прекрасным глубинным барии тоном, серебристым, как его шляпа, и негнущимся, как его воротничок: «Милости прошу! Вы оказываете нам честь своим посещением, достопочтенный сэр! Входите, присаживайтесь, будьте как дома! Что прикажете - виски, бренди, мартель?»
Да.
А может, шуганет? Посмотрит на тапочки и шуганет. Или даже просто так шуганет, по первому взгляду, не вдаваясь в подробности?
Нет, не пойду. Может быть, он в данный момент прием устраивает. Может быть, у него прием официальный. Или полуофициальный. Или даже совсем неофициальный. Может быть, там у него сейчас посол сидит с супругой, или посланник с женой, или еще кто-нибудь. А я в тапочках. Красиво ли это? Я уже не говорю о гипсовой повязке. Это все время придется наклоняться к дамским ручкам левой рукой. Этично
