— Все правильно, не мужское это дело.
Оксана встала и вышла из кухни. Ислам немного погодя последовал за ней. Стоял, наблюдая за ее движениями. На губах девушки была улыбка. Когда она наклонялась, он видел ее грудь.
— Ну вот, все готово, можете ложиться, — чересчур весело произнесла Оксана.
— Означает ли это, что ты можешь лечь со мной? — без обиняков спросил Караев.
— Означает, — подтвердила Оксана.
Ислам приблизился, привлек ее к себе, некоторое время он стоял, вдыхая аромат ее кожи, затем отпустил.
— Этого достаточно, — сказал он, — совсем необязательно доводить все до конца, Господу Богу угодны не дела наши, а намеренья. Тебе это зачтется, я благодарен тебе.
Оксана грациозно поклонилась, но на лице ее было недоумение. Она направилась к двери. Ислам помог ей надеть плащ.
— Провожать не надо, — сказала Оксана, — здесь недалеко.
— Я надеюсь, ты не обиделась?
Вместо ответа девушка поцеловала его в щеку и ушла.
«Соблазн был велик», — сказал себе Ислам, стоя перед закрытой дверью. Легкость, с которой Лана прислала к нему эту девушку, могла свидетельствовать о двух противоположных вещах: о благородстве и жертвенности, подтверждением чего служил ее рассказ о сегуне, либо о том, что ее память не хранила ничего об их былой любви. В любом случае, Ислам не мог принять это от нее, не разрушив светлого воспоминания о том далеком лете.
Ислам подогрел остывшее сакэ и, выключив свет, долго еще сидел в темноте, глядя в окно на падающий снег. Пытался вспомнить стихи, которые читала Оксана. Теперь он жалел о том, что ускорил события этого вечера. Так славно было сидеть зимним вечером и разговаривать!
Авантюра
Ha осуществление этого плана понадобилась всего несколько дней. Все произошло именно так, как и предполагала Лана. Все это время Ислам прожил у Ланы в гостевой квартире. Оксану она больше ему не присылала, а в салон он не заходил. На следующий день после того, как развлечения префекта были сняты на видео, Ислам отправился в присутствие. Секретарь префекта узнала Ислама сразу и даже улыбнулась ему. Не дав ей возможности заговорить, Ислам положил на стол огромную плитку шоколада и взялся за ручку двери.
— У Георгия Сергеевича через пять минут совещание, — предупредила девушка.
— Я успею, — сказал Ислам и открыл дверь.
Префект разговаривал по телефону и мельком бросил на него равнодушный взгляд. Ислам, не церемонясь, отодвинул стул и сел. Префект удивленно глянул на него.
— Это опять вы? — сказал он, положив трубку. — Что вам угодно?
Ислам удивился старорежимному обороту, но ответить не успел: префект вновь взялся за трубку.
— Я сейчас вызову милицию, — сообщил он.
— Не стоит, это не в ваших интересах, — предостерег Ислам.
— Что за бред? — брезгливо сказал префект. — Алло, Света, пришли ко мне…
— Телевизор работает? — перебил его Ислам, доставая из портфеля видеокассету.
— Что это? — спросил префект, и в трубку. — Я перезвоню.
«Быстро соображает», — подумал Ислам. Он подошел к видеодвойке, стоявшей на тумбе в углу.
— Сюжет вам хочу показать, из жизни отдыхающих.
Когда на экране появились кадры, лицо префекта посерело и приобрело выражение крайней растерянности. Он даже ничего не стал выяснять, сразу спросил:
— Чего вы хотите?
Ислам вернулся к столу. Перемена была разительна. Ислам никогда не видел, чтобы человек так менялся в течение нескольких минут. В маленьком жалком человечке ничего не осталось от надменного всесильного чиновника.
— Я вам уже объяснял в прошлый раз: я передал вам через посредника деньги, хочу получить их обратно.
— Не морочьте мне голову своими баснями, свой шантаж вам все равно не оправдать. Назовите цифру.
— Пятьдесят тысяч, — сказал Ислам.
— Где гарантии, что вы не оставите себе копию?
— У меня с собой видеокамера, на которую производилась съемка: ее я тоже отдам вам.
— Но вы же могли сделать копию?
— Мог, но не сделал.
— Ладно, похоже, что вы говорите правду, давайте ее сюда.
— Деньги?
— Вы что, думаете, я храню в кабинете такие деньги?
— Камера тоже не лежит в моем кармане.
— Мне нужно время, чтобы собрать требуемую сумму — я, знаете ли, не миллионер.
— Да-да, я слышал, вас недавно выбрали. Кажется, у вас сейчас совещание? Я подожду в машине во дворе. Ровно тридцать минут.
— А если я все-таки вызову кого-нибудь с Петровки?
— Тогда кассету приобщат к материалам дела. Автомобиль, в котором я буду сидеть, называется «тальбо», а если вы не разбираетесь в моделях, то его номер 373. Кассету я сейчас отдам вам, а камеру передам тому, кто привезет мне деньги.
— Деньги привезет моя жена, — сказал префект, — но ей нельзя давать камеру.
— Неудобно получится, — согласился Ислам.
Префект действительно быстро соображал.
— Может, я камеру себе оставлю? — спросил Ислам. — Шучу. Получив деньги, я наберу ваш номер и передам камеру тому, кого вы пришлете.
В кабинет заглядывали люди, Ислам направился к двери. Выходя, он оглянулся. Префект набирал номер на мобильном телефоне. В приемной толпились люди. Увидев, что префект освободился, все стали входить в кабинет. Секретарь с любопытством смотрела на него. Ислам наклонился к ней и спросил:
— А вы что вечером делаете?
— Учусь, — растерялась девушка.
— Жаль, — сказал Ислам и вышел.
На площади перед зданием бывшего горкома КПСС царило обычное для буднего дня оживление. Все время подъезжали и высаживали пассажиров автомобили, в основном — сверкающие лаком черные персональные чиновничьи иномарки: «вольво», «ауди». На их фоне «тальбо» выглядел гадким утенком. Лана сидела в «мазерати», припаркованном немного поодаль. Ислам сел в машину. Тут же раздался звук мугама. Поднес телефон к уху.
— Волнуешься? — спросила Лана.
— Есть такое дело.
— А с виду не скажешь: спокоен как удав. Ислам посмотрел на нее через окно.
— Лев, — сказал он.
— Что Лев?
— Я Лев по гороскопу.
— Ну хорошо, пусть будет Лев. Ох, а меня трясет просто от страха.
— Странно, это же твоя идея была.
— Ну и что? Одно другого не исключает. Какой классный салон в твоем автомобиле — сплошь кожа и
