— Очень хорошо! Старый пират не здесь?
— Если вы имеете в виду босса, он тоже ушел.
Бифф понимающе кивнул.
— Известное дело, хозяин — не работник. Уж эти мне акулы! Смылся? Бросил вас одну? Бедная, верная душа. Видимо, все за него делаете?
— Я его секретарша.
— Именно это я хотел сказать. Вы скромны, но без вас этот «Мамонт» развалился бы ко всем чертям. Национальная катастрофа! Однако вам тут не место. Ваше место — в кино.
Высокомерие упало с нее, как платье. Такие слова она любила. Лазурные глаза засияли, и она впервые позволила себе улыбнуться.
— Вы думаете?
— Еще бы!
— Мне это многие говорят.
— Не удивляюсь.
— Есть такой киношник, большой человек, он скоро приедет. Айвор Льюэллин.
— Я его знаю. Брал интервью.
— Какой он?
— Вроде бегемота. Хотите, чтоб он вас снимал?
— Хотела бы… Я люблю картины.
— В смысле, фильмы. Что ж, буду следить с интересом за вашей карьерой. Вы далеко пойдете. Есть в вас что-то такое, потрясающее. Кстати, как вы насчет обеда?
— Вы американец?
— Да. Отец науки. Так как же насчет обеда?
— Я жду Перси.
— Прямо название для шоу. А кто это?
— Мой кузен. Собираюсь с ним обедать, но его что-то нет. Наверное, вышел на дело.
— На что?
— На дело. Он сыщик.
— Здорово! Жаль, я не сыщик. Виски — в столе, револьвер — в кобуре, секретарша — на коленях. Да, жаль.
— А кто вы?
— Я? — Бифф снял с рукава пушинку. — О, миллионер!
— А я — царица Савская.
Бифф покачал головой.
— Она брюнетка. Вы скорее в духе Елены. Хотя куда ей до вас!
Первоначальная враждебность окончательно исчезла.
— Вы шутите! — сказала Гвендолен. — Так, значит, правда миллионер?
— Еще бы! Спросите лакея из «Баррибо», такой Пилбем.
— Да это же мой дядя!
— Прекрасно.
— Ваша фамилия не Кристофер?
— Именно. Эдмунд Биффен Кристофер.
— Дядя Уилли сегодня говорил. Он видел, как вы читали телеграмму.
— То-то и оно.
— Ух!
— Да, он принес мне завтрак. Значит, я просто обязан покормить вас. И вообще, ваш Перси пойдет в кафе, где дадут отбивную и какао. А я поведу вас в «Савой». Икра, то-се, на цены не смотрим. И вино, заметьте. Пенистое. Берите шляпку, пошли.
Хотя глаза у нее сверкали, Гвендолен не сдалась.
— Надо подождать.
— Да ну его к черту!
— Я не хочу его обидеть.
— Ладно, — сказал добрый Бифф, подумав, что занятно встретиться с сыщиком. Расскажет чего- нибудь — наркобизнес, шпионская сеть, индийские камни. Обидеть? Ну, это смешно. Разве сыщики обижаются?
Джерри удалось довольно рано расстаться с дядей, и он, вернувшись домой, с облегчением уселся в кресло. Смешав виски с содовой в той пропорции, которую не одобрил бы Генри, он думал о том, как хорошо унаследовать девять-десять миллионов. Нет, это не зависть, но бывают же такие крестные! Его собственный ограничился серебряной чашкой.
Естественно, думал он и о том, не пьет ли где-нибудь крестник. Размышления эти нарушило звяканье ключей, падение тяжелого тела (видимо, вешалки) и громкий крик пострадавшего. Вслед за этим вошел Бифф с каким-то прыщавым типом.
— Хи-и-и, — сказал он. — Джерри! Ты тут! Ик!
Качался он настолько, что диагноз не представлял труда.
— Бифф, ты напился, — определил суровый Джерри.
— А что? — откликнулся Бифф, пытаясь сесть в кресло, но падая на пол. — Миллионер, не фунт изюму! Уныние — большой грех. Я тебе скажу, если утром обрел богатство, вечером пей и гуляй. Мой друг, Перси Пилбем.
У друга, на редкость неприятного, были близко посаженные глазки, не говоря об усиках, баках и мерзкой манере мазать чем-то волосы. Джерри он напомнил отрицательных персонажей раннего Ивлина Во и понравился не больше, чем Генри Блейк-Сомерсет.
— Сыщик, — объяснил Бифф. — Такое бюро «Аргус». Попроси его как-нибудь рассказать о деле Николсон против Николсона, Олсопа, Бакстера, Фробишера, Давенпорта и др. Ну, пока! — Он с трудом поднялся и побрел в спальню. — Освежиться надо.
Перси Пилбем хихикнул и покрутил усик.
— Ой, что было! — сказал он.
— Могу себе представить.
— Спасибо, довел сюда.
— Нелегкое дело.
— Это уж точно. Кидался на полицейских. Еле оттащил.
— Слава Богу.
— Он часто такой?
— В Нью-Йорке бывало часто.
— Подумать, как эти напитки действуют на людей! Я знаю одного, некий Мерфи, он мухи не тронет. Чем больше пьет, тем добрее.
— Особый дар.
— Да, да. Что ж, я пошел. Рад познакомиться.
Проводив его, Джерри нашел Биффа. Тот умывался. Самое время для серьезной беседы.
— Ложишься? — начал Джерри. — Правильно. Спи и думай о завтрашнем похмелье.
Мокрое лицо озарилось недоверчивым удивлением.
— Ложусь? Ну, что ты! Я умываюсь. Надо стукнуть полисмена.
— Что, что?
— Стукнуть полисмена.
— Нет, — сказал Джерри, — не надо.
Бифф это обдумал, складывая полотенце.
— Надо, — решил он. — Этого требует честь. Знаешь такого, на углу? Усы рыжие.
— Видел.
— Вот его. Он сделал пре-дуп-ре-ждение. Да, так и сказал, делаю… ну, это. Мне! Кристоферу! Мы
