– Где ты видел Адриана?
– В «Центурионе»... дня четыре назад. Он прошел мимо меня, а Анвер сказал мне, что вот это и есть Адриан.
– Кто такой Анвер?
– А вон он... лежит у тебя за спиной.
– А, это вон тот бритый чурка?
– Ну... да.
– Что тебе известно об этом человеке?
– Об Анвере?
– Да на хера мне твой Анвер? Я, в случае чего, сейчас у него самого кое-что спрошу, как очухается. Я хочу узнать, что тебе известно об Адриане.
– Да почти ничего. Какая-то шишка... владелец «Центуриона».
– Но «Центурион» оформлен на другого человека. Это что, подставное лицо, как то обычно водится у доморощенных мафиози?
– Да... наверно. Я слышал, под ним не только «Центурион», но и несколько казино в центре Москвы... рестораны, клубы. Шли слухи, что он в близких отношениях с чеченцами... московскими чеченцами. Но это только слухи... я ничего не знаю.
– Мелочь ты пузатая, да? Разменная монетка, так что тебе серьезной информации не доверяют.
Кирилл Геннадьевич сдавленно замычал, как бык, которому немного ткнули вилами в его мужское достоинство.
– Как выглядит Адриан?
– Да обычный мужик... в пальто он был... длинном. Охраны вокруг полно... кавказцы и наши.
– Кто – наши?
– Ну... русские.
– А, вот ты о чем. Пальто длинное... а больше ты ничего не заметил?
– Ну... брюнет. По сотовому он еще говорил, – Казаков пошевелил разбитыми губами, вероятно что-то припоминая, и уточнил: – Про какого-то Фунтикова... нет, Фомкина.
Лицо Свиридова словно окаменело. Он выпрямился во весь рост и сухо произнес:
– Может, Фокина?
– А может, и Фокина. Фокина... да, такую фамилию он произнес.
– А как могло произойти, что ты слышал, какую фамилию он назвал?
– Так он же орал... на пол-улицы... – пробормотал бандит.
– Ценная информация. Правда, Афоня? – холодно проговорил Свиридов.
Иван Сергеевич Тихомиров выпрямился. Он был смертельно бледен, а на широком лбу крупными каплями выступил пот – словно все его тело прошило нечеловеческое, жуткое стылое напряжение.
– Что... ты хочешь этим сказать? – медленно проговорил он. – А... Алексей Валентинович? Или ты не Алексей Валентинович? А? – Фокин отступил на шаг и невольно принял угрожающую позу.
– А ты еще не понял, кто я? У меня временами создавалось впечатление, что ты, несмотря на всю эту бутафорию, – Свиридов провел ладонью по своему точеному лицу, – и на скорректированный голос, я же всегда мог говорить любыми голосами, хоть женскими... так вот, у меня создавалось впечатление, что ты все-таки признал меня. А, Афоня?
И он широко улыбнулся, не обращая внимания на то, что покалеченный амбал пытается подняться с земли.
Фокин оцепенел.
– То есть... как это? – Он прикусил нижнюю губу, словно стараясь отогнать наваждение. – Неужели... на самом деле? Что... ты на самом деле жив? Володя?!
– Ну да, – просто проговорил Свиридов.
Фокин широко шагнул вперед, наступив на полу казаковского пальто и максимально уменьшив тому шансы подняться со снега, и схватил Влада за плечи широченными ладонями:
– Да че... это на самом деле ты... Вовка?
– Я, Афоня, я. Я такой же Каледин, какой ты Тихомиров. Так что вот так.
– Но они говорили, что тебя убили при операции в Мельбурне. Тебя и Аню. Все телеканалы и газеты об этом трезвонили!
– Ну, охота тебе верить этим журналистам, – снисходительно улыбнулся Свиридов. – По ним, так выходит, что Иисуса Христа распял не кто иной, как мэр Москвы Лужков. Между прочим, про тебя тоже писали, что ты погиб... дескать, вывалился из вертолета – и башкой о перила моста. Да и размазал по ним мозги, а потом возмутительно утонул в Москве-реке.
Фокин широко улыбнулся.
– Это не я шмякнулся о перила... это Платонов. Понятно, что после этого у него если и остались шансы выплыть, то только дня через три где-нибудь уже в Оке. А я выплыл. Хотя нельзя сказать, что это было очень уж просто. Особенно если учесть, что я впечатался в донный ил.
Глава 7
Школа террора
Кирилл Геннадьевич все-таки поднялся с земли. Свиридов поднял на него глаза и спросил:
– Ты куда это собрался?
– Ты же обещал, что... отпустишь меня, – дрожащим голосом ответил тот.
– Я обещал, что отпущу твою руку, чтобы тебе не было больно, – проговорил Свиридов. – Я это сделал. А теперь... теперь ты слишком много слышал, чтобы я оставил тебя в живых. Тем более что я и не собирался этого делать.
Тот вздрогнул и на подломившихся ногах упал обратно на снег. Закрыл голову руками, словно защищаясь от удара, и так – скорчившись, жалко съежившись, втянув голову в плечи – застыл.
– Не знаю, что и делать с этой падалью, – проговорил Влад. – Замочить?
Фокин пожал плечами.
– Противно, – ответил он. – Да еще безоружного... нет, Влад, я не буду этого делать. Если бы он хотя бы сопротивлялся, я бы свернул ему шею, и дело с концом... а так – как кисель резать.
Свиридов подошел к Казакову и резко спросил:
– Ты знаешь, кто мы такие? Только говори честно, если хочешь сохранить хоть какие-то шансы выжить.
– Ты... н-не знаю. Второй раз вижу. Ну... вчера ты был в «Центурионе».
– Надо же, запомнил, – задумчиво проговорил Влад. – А я думал, что я тебе память отшиб.
– А меня? – спросил Фокин.
– Тебя... знаю, – выдохнул гоблин, – ты – Тихомиров. Инструктор... тренер «центурионовских».
– Что это там такое? – вдруг тревожно произнес Афанасий и обернулся.
В воздухе просвистел нож, Свиридов уклонился с быстротой и грацией пантеры, и острое лезвие вошло в горло сидящего на земле Кирилла Геннадьевича как сквозь масло и, разбив шейные позвонки позвоночного столба – так мощно был брошен этот клинок, – вышел из шеи возле основания черепа.
Тот, вероятно, просто не смог понять, что он, в сущности, уже мертв. Короткий клокочущий хрип, словно не было выхода распирающему легкие воздуху, мгновенные конвульсии – и бандит рухнул на спину, захлебнувшись потоками собственной крови из разорванной шеи.
С ним все было кончено.
– Ага, Анвер, – проговорил Свиридов, спокойно окинув взглядом измочаленную фигуру кавказца, выросшую в пяти метрах за спиной Фокина, – кажется, ты метил в меня?
– В тэбя, сука!
– А ты редкий наглец. Думаешь, твоя холуйская преданность Адриану тебя спасет?
– Адриан вас парвет, даже еслы вы мэня порэшите, – произнес тот с такой ненавистью в голосе, что Влад невольно содрогнулся.
– Именно так я и намерен поступить, – после короткой паузы ответил он и, вскинув пистолет, несколько раз выстрелил в Анвера. – Благодарю за откровенность.
