достаточно неприятностей семье, пора браться за ум.
— Понятно…
И снова тишина. Такая неловкость часто бывает, когда люди встречаются после долгой разлуки — когда не знаешь, что сказать, а в голове вертится множество вопросов. Адвокат скрестил пальцы, изредка поглядывая на девушку. Югата чувствовал, что она тоже смотрит на него и ждет, что он первый затронет болезненную тему. Но парень молчал.
— Послушай, я тогда была не права, — осознав, что инициативы от него не дождешься, начала Мошидзука. — Не стоило мне уезжать.
— Но ведь такой шанс выпадает раз в жизни! — ответил он ей теми словами, что сказала она несколько лет назад. — Давай не будем ворошить прошлое.
— Ты сердишься на меня?
— Нет, — честно ответил он. — Поначалу сердился, а потом подумал, что ты, наверное, поступила правильно.
— Правда? Ты серьезно так думаешь? — девушка больше не прятала взгляд. Она смотрела прямо на него, и какая-то бесшабашная искорка зажглась в ее глазах. — Тогда давай начнем все с начала.
И прежде чем Югата успел ее остановить, крепко поцеловала его в губы.
— Как думаешь, он обиделся? — спросила я смотрителя, неторопливо бредя рядом с ним по дорожке. За вспышку гнева было стыдно: все-таки, адвокат обо мне заботился. А я поступила глупо, когда решила, что мое мнение не учитывают. И как только додумалась такое ляпнуть? Если бы не мое желание раскрыть здешние тайны, парень рассказал бы отцу всю правду об особняке, и меня не выпустили бы из дома. Но вместо этого он подвергает опасности свою жизнь, а я веду себя как избалованная девчонка!
Я пнула попавшийся под ногу камешек, и тот вприпрыжку укатился к кустам. Теперь я злилась на саму себя.
— Не переживай, он забудет о вашей ссоре через пару часов. Югата не умеет подолгу сердиться. Разве я не прав? — попытался успокоить меня Кагэ. Как ни странно, он не подшучивал над опасениями адвоката, и к его просьбе отнесся весьма серьезно, внимательно следя за каждым моим шагом.
— Прав, — согласилась я, но не удержалась от возмущения. — А ты тоже хорош! Зачем было его дразнить? Югата знает правила нашей семьи, поэтому ему не нравится, когда меня обнимают.
По правде говоря, мне и самой было не по себе от частых прикосновений смотрителя. Пусть он вызывал у меня самые дружественные чувства, однако нормы поведения, которые двадцать с лишним лет фамилия вбивала мне в голову, не просто забыть. Может, пора разобраться с этим вопросом?
Но не успела я и слова молвить, как парень неожиданно извинился:
— Прости, я поступил необдуманно. Тебе, наверно, было неприятно. Я постараюсь не трогать тебя без крайней необходимости, — сказал он, понуро опустив голову. Но Кагэ не был бы самым очаровательным и вредным смотрителем на свете, если бы после выдержанной паузы не добавил. — Но если сама попросишь, я к твоим услугам, — он развел руки в стороны, будто призывая обнять.
— Не наглей! — Я шутливо стукнула его в бок. Вряд ли мне стоило принимать его последние слова всерьез.
Болтая об особняке и окрестностях, мы подошли к западному крылу, где располагалась спальня Мэй.
— Интересно, где окна моей кузины? — полюбопытствовала я, глядя на возвышающуюся над нами громаду дома. К сожалению, свет горел только в гостиной. А под сиянием луны можно было рассмотреть только блеклые шторы на окнах.
Отвлекшись от дороги, я сделала неосторожный шаг в сторону, чуть не поцарапавшись о шипы дикой розы, но вовремя отступила. Мой вскрик, раздавшийся в ночной тишине, привлек чужое внимание. Я увидела, как одна из шторок шевельнулась, отодвигаемая в сторону.
— За нами подсматривают, — заметила я негромко.
Парень кивнул и чуть повернулся, так, чтобы встать спиной к наблюдателю. Его руки обвили воздух вокруг меня, не доставая до кожи пару миллиметров, и смотритель наклонился. Со стороны наверняка казалось, что он нежно меня целует. Не буду врать, что мысль о поцелуе не пришла в тот момент в мою голову — слишком близко были его губы. Однако парень сдержал обещание, и ситуацией не воспользовался.
И все-таки, когда Кагэ отстранился от меня, я смутилась.
— Что ж, представление для кузины сыграли, можно отправляться на расследование, — скрывая неловкость, бодро сказала я. К счастью, Кагэ захватил так небрежно оставленные мной часы, и теперь мы могли сориентироваться, куда двигаться. На удивление, выбранная тропа оказалась на редкость удобной и широкой.
— Кагэ, куда она ведет? — спросила я смотрителя. Прожив здесь пару лет, он должен был знать все дорожки в особняке.
— К беседке. Точно, символ изображает беседку! — он бесцеремонно дернул часы, и цепочка не преминула впиться мне в шею.
— Эй! Осторожнее!
— Извини, извини. Смотри, — парень указал вперед, где из-за стволов садовых деревьев уже проглядывались белые очертания беседки. Она казалась очень хрупкой, словно выточенной из единого куска мрамора. Тонкие колонны увивал плющ, гладкий купол увенчивал месяц. С маленьких веточек внутри беседки спускались крохотные звезды.
— Как красиво! — ахнула я, разглядывая очередное сокровище особняка. Обойдя беседку по периметру, я вошла. Скамейка внутри выглядела потертой, на полу кто-то набросал целый ворох листьев, но беседка была очаровательна.
— Где здесь может быть ключ? — очнулась я от бездумного созерцания.
— Я часто ночевал здесь раньше, особенно летом, и не видел ничего подозрительного, — честно ответил смотритель. — Придется осмотреться внимательней. И ради бога, Асаяке, будь в этот раз аккуратна. Если с тобой что-то случится, Югата меня не простит.
— Хорошо, — откликнулась я, уже забравшись на скамейку с ногами, чтобы потрогать звезды над головой. Увы, мой рост не позволил до них дотянуться, и я чуть было не сверзилась на пол.
Кагэ недовольно покачал головой и залез на скамью вместо меня. Подгоняемый моим нетерпением, он прошел по кругу, ощупывая звездочки и стебельки, но никакого тайника не раскрылось. Если не считать паука, свалившегося мне на плечо после очередного подергивания веточек.
Затем наступила очередь скамейки. Я понимала, что спрятать маленький ключ можно где угодно, но не видела ни единого стыка, который мог скрываться потенциальный тайник. Проползав на коленях по жесткой и холодной земле, я вдоволь насладилась запахом плесени и сырости и вынуждена была сдаться.
— Бесполезно, здесь ничего нет, — я присела на скамейку, отряхивая юбку от налипшей листвы. На ткани проступали многочисленные грязные пятна.
— На часах явно изображена беседка. Мы осмотрели далеко не все. Пол, колонны, крыша — там тоже можно оставить ключ, — возразил Кагэ, вылезая из-под скамьи с другой стороны. Его обычно чистое личико было испачкано, а на волосах осталась паутина. Уверена, что я выглядела не лучше. — Мы не там ищем. Или не так.
— Давай подумает завтра, — я зевнула. Метлы, чтобы подмести листья с пола не было, да и настроение упало. Я была расстроена безрезультатными поисками, вымазана в грязи, и мне очень хотелось принять душ. А еще резкое отношение к адвокату не выходило у меня из головы: я собиралась извиниться, и хотела сделать это как можно скорее.
Кажется, смотритель понял мое состояние, поэтому предлагать продолжить поиски не стал. Стряхнул с волос пару застрявших листиков и направился к дому. Я пошла за ним, внимательно глядя, куда ступаю. Заодно пометила для себя первое дело на завтра: починить в саду фонари. Не знаю, достаточно ли поменять лампочки, или надо вызывать мастера, но с электричеством в особняке проблем быть не должно. Иначе во время ночных прогулок я точно что-нибудь себе сломаю.
Как назло, у самой двери развязался шнурок. Я замешкалась, пока завязывала его, и когда вошла в холл, увидела Кагэ, замершего в дверях.
