Несколько секунд язвительность в смотрителе боролись с совестью, но последняя все-таки победила.
— Буду нем как рыба. Пойдем, провожу.
Парень с трудом удержался от того, чтобы обнять Асаяке за плечи — ту заметно шатало. Но уговор есть уговор. Однако, подстроившись под неторопливый шаг, он все-таки внимательно поглядывал, не занесет ли девушку на угол, готовясь в любой момент ее подхватить.
— Не понимаю, почему ты позволяешь Югате командовать собой? — спросил оборотень, не надеясь на ответ. Они прошли половину коридора, и подруга ненадолго оперлась о стену, отдыхая и восстанавливая дыхание. Минуту назад ее безжалостно колотил кашель. Интересно, что за вещество выдохнуло отражение, чтобы вызвать у девушки такую реакцию? — Иногда мне кажется, что он для тебя не только подчиненный, — заметил парень.
— Так и есть, — от непринужденного тона, которым было сказано признание, Кагэ чуть не икнул. — Он же присматривает за мной и охраняет по поручению фамилии, так что простым адвокатом здесь и не пахнет, — спокойно добавила Асаяке.
Смотритель еле слышно выдохнул. Все-таки, молодая хозяйка в некоторых вопросах была совсем ребенком.
— Не уходи. Давай поговорим, — сказала подруга, когда они добрались до комнаты. Она уже укуталась в одеяло, все еще часто чихала и кашляла, но мертвенная бледность стала проходить. Девушку клонило в сон, но сначала она хотела узнать новости из города.
Кагэ присел на краешек кровати. Что ж, он тоже никуда не торопился. Парень прислушался — его вроде как не искали. Мэй, до недавнего времени следующую за ним по пятам, отвлекла Мошидзука, утащив на занятия. Югата что-то насвистывал, периодически стуча, звеня инструментами и переговариваясь с мастерами. Кагэ хмыкнул. То, что парень не боялся запачкать рук и работал наравне со всеми, вызывало невольное уважение. Если адвокат и удивился отсутствию смотрителя, то явно не собирался его искать.
Асаяке перебирала в руке одеяло, продумывая, что спросить первым.
— Ты встретился с Харукой? — наконец поинтересовалась девушка. Вид у нее был встревоженный.
Парень медленно кивнул. Он бы предпочел более приятную тему для разговора, но если не ответить, Асаяке будет беспокоиться еще больше. Поэтому он все-таки начал рассказ, тщательно следя за тем, что говорит и, упуская детали, не предназначенные для женских ушей.
Врача он нашел в больнице, на прежней должности, но заметно осунувшегося и постаревшего. Молчать о неприятностях тот не стал, справедливо полагая, что у посетителя их не меньше. Тем более весь город гудел о происшествии на складе. И хотя никто толком не мог сказать, что там случилось, Харука догадывался, кого преследовали и спасали.
Его история тоже не была похожа на сказку.
На следующий день после выписки Югаты, врач по обыкновению возвращался домой через маленький лесок. Он снимал половину деревянного домика, на отшибе. Место было тихое, почти безлюдное. А может, оттого и спокойное? Нападения Харука не боялся — в городе знали, что ни взяток, ни левых заказов врач не берет, а значит и поживиться у него нечем. Начальство поругалось, премии лишили — чего еще опасаться? — подумал врач, спокойно ступая по темному лесу. И ошибся. Не учел, что нападают не всегда ради денег. Кенрёку не прощают тех, кто им отказал.
Первых ударов врачу удалось избежать. Но когда ты мирный горожанин, а нападают трое громил, вырваться из кольца сложно…
О самой драке он рассказывал равнодушно, красноречивей говорила перемотанная рука и осторожные, болезненные движения. В какой-то момент Харука упал на землю, но продолжить избиение напавшие не успели. Из леса раздался вой, а затем кто-то маленький, но очень шустрый бросился на бандитов, раскидывая их в разные стороны. Такого отпора они не ожидали. Когда прошло первое изумление, напавшие попробовали упокоить неожиданного спасителя, но тут со стороны дороги послышался шорох шин. К счастью, проезжающий мимо сосед услышал крики и возню, и решил посмотреть, что случилось. Лишние свидетели (как и трупы) бандитам были ни к чему, и они отошли в лес, забирая с собой раненного неизвестным помощником подельника. А когда врач огляделся, никого кроме спешащего на выручку соседа рядом не оказалось.
Кагэ постарался разузнать, кто помог доктору, но описание было весьма расплывчатым. Худое и невысокое существо, которое дралось голыми руками и зубами, как звереныш, — единственное, что заметил врач.
Пересказ занял немного времени. Тем более смотритель благополучно упустил из него самые мрачные куски, чтобы девушка не слишком переживала. Вряд ли она увидит врача в ближайшие дни.
— Думаешь, это его сестра вмешалась? — высказала Асаяке вертевшуюся в голове мысль.
Парень пожал плечами.
— Не знаю. Он же рассказал тебе о записке. Может, в русалке еще сохранились воспоминания о прошлой жизни, и чем ближе человек, тем лучше она его помнит. А кто может быть ближе близнецу, чем его вторая половинка?
— Судя по той нечисти, которая напала на Югату, у нее теперь другая семья, — Асаяке едва заметно передернуло от неприятных воспоминаний.
— Но ведь прежняя владелица сказала, что особняк тебя принял. Может, и прочие существа станут относиться к нам лучше?
— Нет, они иные, — девушка выделила слово, и Кагэ почувствовал, что эту интонацию она скопировала. Асаяке собиралась сказать что-то еще, но очередной приступ кашля сотряс ее, и спустя минуту, она обессилено легла на подушку.
— Лучше отдыхай, — произнес парень, прежде чем подруга возобновила беседу. Она помолчала, кивнула и скрылась под одеялом почти до глаз.
— Посидишь со мной, пока не засну? — робко попросила она.
Парень улыбнулся. Подоткнул одеяло и стал разглядывать комнату, стараясь не задерживать внимание на лице девушки, дожидаясь, пока беспокойное дыхание сменится тихим и ровным. Несколько прядей выбилось из наскоро заплетенной косы, и Асаяке поморщилась, когда съехавшая заколка впилась ей в шею. Боясь разбудить, парень наклонился, осторожно расплел волосы, и положил заколку на тумбочку рядом с кроватью.
А затем, так и не притронувшись к нежной, манящей коже, вышел из комнаты.
Девушка не знала того, что видел он. Что все ее лицо, одежда, волосы, даже ресницы и губы, после подарка прежней хозяйки дома, были покрыты мельчайшей золотистой пыльцой. И оттого для смотрителя подруга казалась ожившей на солнце прекрасной статуей.
Солнце припекало, игривым котенком заглядывало в глаза, и я перевернулась на живот, прикрыв одеялом голову. Кто-то рядом возмущенно буркнул, одеяло вернулось на прежнее место, а лучики безжалостно продолжили меня будить. До сего момента одеяло мнением и голосом не обладало, и его самоуправство подавалось только одному логическому объяснению. Поэтому я проснулась и, щурясь от солнца, разглядела рядом Мэй. Кузина спала на боку, прижавшись носом к моему плечу, мирно посапывая во сне.
С ума сойти, какая идиллия! — даже умилилась я, разглядывая младшую дочь семьи Хасу. Когда она не ворчала, то становилась вполне милой, а злиться подолгу я не умела. Другое дело, что Мэй обладала поразительной способностью доводить меня до белого каления всего за пару минут. Но пока она спала, совсем не была похожа на злюку.
Осторожно, чтобы не потревожить спящую девушку, я выпуталась из одеяла и встала. Взглянула на часы, затем в окно — если поразмыслить, то был не поздний вечер, а раннее утро. Неудивительно, что я чувствовала себя отдохнувшей — я проспала больше двенадцати часов.
Но в этом были свои плюсы. Недавняя болезнь ничем о себе не напоминала, кроме грязного носового платка. Я не чувствовала сухости в горле, могла спокойно и глубоко дышать и голова совершенно не болела. Надев башмаки и подобрав висящую на стуле кофту, я на цыпочках вышла в коридор и прикрыла дверь.
