Первый ковбой покосился на солнце.
— Сегодня утром его пристрелят, — кратко сказал он. — В этом можно не сомневаться.
Его приятель проворчал что-то в знак одобрения и посмотрел, как его друг отпил коричневой жидкости.
— Что это у тебя? — спросил он.
— Пиво от Херши, — ответил его товарищ. — Но это проклятое пойло выдохлось и невкусное.
Послышался отдаленный рев. Сначала это были далекие раскаты, но постепенно шум нарастал и перешел в пронзительный визг. Из-за угла появился красный «ягуар», его хромированные колеса крутились по пыли и с воем выразили протест, когда машина повернулась более резко, выруливая на Мэйн-Стрит, и устремилась к салуну. Когда водитель еще раз резко нажал на тормоза, машина подняла тонны пыли и остановилась в футе от крыльца салуна. Она стояла там, точно привязанный красный зверь. Лошадь, притороченная к крыльцу, посмотрела на водителя, фыркнула и отвернулась.
Рэнк Мак-Грю осторожно вылез с переднего сиденья, стряхнул пыль с бежевых джинсов и белой шелковой рубашки, поправил черно-желтый галстук и аккуратно опустил поля шляпы. Он пинком закрыл дверь машины и стал подниматься по ступенькам салуна.
— Добрый день, мистер Мак-Грю, — сказал один из ковбоев.
— Привет, — ответил Рэнк, схватившись за перила крыльца, поскольку одна его нога подвернулась, и он сразу же потерял равновесие.
Рэнк носил единственные в своем роде высокие ботинки. Их секрет был в том, что внутри подъем был два дюйма высотой, да и каблук увеличивал рост на три дюйма. Это придавало Рэнку лишних пять дюймов росту.
Дверь салуна открылась, и появился Сай Блэттсбург. Это был лысый, опрятный человечек в мокрой от пота спортивной рубашке. Он с беспокойством посмотрел на ручные часы, затем обратился к Рэнку:
— Ты опоздал на один час пятнадцать минут, Рэнк. — В его голосе слышался скрытый гнев. — К этому времени мы должны были уже отснять всю сцену.
Рэнк пожал подбитыми плечами и через вращающиеся двери прошел мимо него в весьма правдоподобный салун. Ожидающие там съемочная группа и статисты встретили его появление облегченно-настороженно.
Сай Блэттсбург, двадцать лет нянчившийся с подобными звездами, проследовал в салун за своим подопечным.
— Грим, — сказал он, суетясь вокруг «звезды».
— В поле зрения появился гример. Заставив себя блаженно улыбнуться «ковбою», он указал на табуретку перед гримировальным столиком.
— Пожалуйте сюда, мистер Мак-Грю, — любезно сказал он.
Рэнк опустился на табуретку и оглядел свое отражение.
— Постарайтесь все сделать побыстрее, — сказал режиссер, причем его губы подрагивали. — Мы потеряли много времени, Рэнк.
Тот резко повернулся, выбив пудреницу из рук гримера.
— Не доставай меня, Сай, — мгновенно взбесившись, сказал он. — Ты знаешь, как на меня влияют эмоциональные сцены прямо перед съемкой!
Режиссер улыбнулся и закрыл глаза, потом похлопал звезду по подбитым плечам.
— Рэнк, малыш, не волнуйся. Мы попробуем побыстрей отснять эту сцену. С чего нам лучше начать, а? О'кей, малыш. Со сцены номер семьдесят один.
Он щелкнул пальцами, и помощница режиссера подала ему сценарий.
— Вот она, вот здесь, — сказал он, открывая нужную страницу.
Рэнк вяло протянул руку, и Блэттсбург вручил ему сценарий. Он бегло просмотрел его и вернул назад.
— Прочитай мне это, — сказал он.
Блэттсбург откашлялся. Когда он взял сценарий, его руки заметно дрожали.
— Помещение салуна, — начал он. — Камера выхватывает лица двух негодяев у бара. Входит Рэнк Мак-Грю. Подходит к стойке. Смотрит по сторонам.
Рэнк оттолкнул руку гримера и медленно повернулся к режиссеру лицом.
— Смотрит по сторонам? Ты что, думаешь, у меня голова на шарнирах?
Тут он выхватил сценарий у режиссера из рук.
— Вот что я скажу тебе, Сай, — заявил он. — Когда ковбой заходит в бар, он идет в дальний угол. Заказывает выпивку. Смотрит на рюмку. Потом прямо перед собой. Он не глазеет по сторонам.
С этими словами Рэнк, белый под гримом, повернулся к зеркалу.
Его губы дрожали. Огромные голубые глаза затуманились, подобно глазам лидера-:второкурсника из какого-нибудь колледжа, у которого только что помяли мегафон.
Сай Блэттсбург снова закрыл глаза. Ему слишком хорошо были знакомы выражение этого лица и тон голоса. Они не обещали ничего хорошего ни для кадра, ни для всего съемочного дня.
— Хорошо, Рэнк, — мягко сказал он. — Мы сделаем по-твоему. Как тебе хочется. — Сай облизнулся. — Давайте начинать?
— Одну минутку, — сказал Рэнк, наполовину прикрыв глаза, что, как выяснилось, было особенной личной привычкой. — Минуточку. Мой желудок меня убьет. Эти сцены… — Он говорил, массируя живот.-… эти несчастные эмоциональные сцены…
Он показал на большую закрытую коробку рядом с ним. На ней изящным почерком была выведена надпись «Рэнк Мак-Грю». Под именем были нарисованы две звезды. Реквизитор открыл ее и начал рыться в ее содержимом. Тут были пузырьки с лекарствами, таблетки, ингаляторы и большая куча открыток с автографами, На них Рэнк крутил шестизарядный револьвер. Реквизитор извлек пузырек с пилюлями и поставил на гримировальный столик. Рэнк отвинтил крышку, достал две пилюли и проглотил их. Потом с минуту сидел неподвижно. Гример все это время терпеливо ждал. Рэнк открыл глаза и кивнул, и гример продолжил ритуал. Пятьдесят с лишним человек начали тихо готовить помещение. Оператор проверил угол камеры, кивнул механику, и все в ожидании повернулись к Саю.
Тот проверил угол камеры и крикнул:
— Вторая бригада свободна! Рэнк остается здесь.
Дублер Рэнка покинул свое место у вращающихся дверей, и Сай обратился к Рэнку.
— Все готово, Рэнк, малыш, — неуверенно сказал он. — Мы снимем тебя, как ты хочешь.
Рэнк Мак-Грю медленно встал и стоял, глядя в зеркало. Гример делал последние прикосновения пуховкой. Костюмер оправил его кожаный жилет. Рэнк, все еще глядя на себя, взбил волосы, щелкнул пальцами и ткнул пальцем в плечо. Костюмер увеличил подбивку на дюйм. Снова Рэнк посмотрел в зеркало и снова щелкнул пальцами.
— Кобура, — сжато напомнил он.
Примчался реквизитор и начал укреплять кобуру.
Рэнк проверил ее, опустив руку и посмотрев на нее.
— Опусти еще на дюйм, — приказал он.
Реквизитор немедленно подчинился, отпуская пояс на одно деление, в то время как Рэнк снова смотрел на себя в зеркале, крутил головой, чтобы осмотреть себя под разными ракурсами. Он отошел от зеркала, потом приблизился к нему, держа руки разведенными так, как любой владелец быстрого пистолета от начала времен.
Можно мимоходом отметить, что в истории был такой момент, когда действительно существовали мастера пострелять. Это было пестрое скопище жестких усов, с помощью лошади и ружья пробивавших себе дорогу через тогДашний Новый Запад. После них осталась уйма легенд и ловких проделок. Смелые и рисковые, они были жестокими и неотесанными бандитами с лужеными глотками, в равной степени ловкие и верные там, где дело касалось стрельбы. Это всего лишь логическая гипотеза, но если бы на том свете ковбои смотрели телевизор, и эти избранные увидели, как небрежно ворошат их имена и подвиги, да еще каждую неделю их заново убивают разъезжающие на «ягуарах» львы Голливуда, ничего не смыслящие в оружии и лошадях, то они наверняка перевернулись бы в своих гробах или, хлеще того, восстали бы из них.
