Джесси остановил его и притянул поближе.
— Думаю, нам лучше поговорить с тобой, шериф. Не знаю, долго ли, но мы поговорим.
Он медленно отпустил Рэнка и продолжал смотреть на него.
— Говорят, ты крутой, — произнес он. — Но выглядишь ты не очень-то круто. Знаешь, на кого ты похож?
— Я плохо себя чувствую, — тоненьким голоском ответил Рэнк.
Джесси кивнул.
— Ты похож на слюнтяя.
Он подождал и отступил назад.
— Ты не оскорблен? — спросил он.
Шериф Мак-Грю ответил ему слабой улыбкой типа «когда мне позволят совершить самоубийство?».
Джесси пожал плечами.
— Пошли, — сказал он. — Сначала выпьем, а потом поговорим.
Последовала многозначительная пауза.
— А потом раскроем карты.
Он подталкивал Рэнка на ступеньках и на крыльце. Очутившись внутри салуна, он направил его к стойке.
— Два виски, — сказал Джесси. — И оставь бутылки.
Хозяин пустил первую бутылку, и Джесси ударил по ней рукой, как Рой Мак-Миллан. Вторую бутылку Рэнк остановил с большим трудом обеими руками. Он по привычке хотел отбить горлышко о стойку. Пять раз он ударил бутылкой, но без видимых результатов.
Она была сделана из более твердого материала, чем тот, к которому Рэнк привык. На шестой раз, однако, ему удалось разбить ее, а на седьмой он взбесился от того, что в его руках остались лишь пробка и осколок стекла. Остальные осколки валялись в луже у его ног.
Рэнк виновато взглянул на Джесси, который смотрел на него, как ученый на жука под микроскопом.
— Слюнтяй, — сказал он с отвращением.
Джеймс приложил бутылку к губам и сделал долгий глоток. Потом он швырнул бутылку через плечо и отыскал в жилете кисет и сигаретную бумагу. Он открыл его и умело высыпал нужное количество табака на бумагу, скрутил ее в аккуратный цилиндр, облизал с одного конца, снова скрутил ее. Потом, поймав тесемку от кисета зубами, он затянул его. Проделав это, он прилепил сигарету к нижней губе, чиркнул большой деревянной спичкой по ногтю большого пальца и прикурил.
Все то же самое он бросил Рэнку: кисет, бумагу, спичку. Тот сразу же начал развязывать кисет зубами, веревка застряла между коренными зубами, отчего Рэнк чихнул, и ценою долгих ухищрений ему удалось высыпать на бумагу крошечную горку табака. Потом он скрутил ее, спрессовал, примял, лизнул и сунул сигарету в рот. Тут только до него дошло, что весь табак высыпался с другого конца. Он пристыженно и с большим трудом выдернул веревку из зубов, потом задумался, что ему делать с бумагой, торчащей во рту.
Джесси решил это за него. Он вытащил ее у Рэнка изо рта и выбросил, потом грустно взглянул на него, покачал головой и сказал:
— Ты ничего не можешь делать нормально, Мак-Грю?
Он глубоко и роскошно затянулся, а потом выпустил дым в левый глаз Рэнка. После секундного ожидания реакции, а ее не последовало, если не считать слезинки, скатившейся по щеке Рэнка, он снова покачал головой.
— Ты не оскорблен? — спросил он.
Рэнк улыбнулся ему и откашлялся кусочками махорки.
— Тебя ничем нельзя оскорбить? — спросил Джесси Джеймс. — Ты самый уравновешенный пижон, какого я когда-либо видел.
Он снова выпустил дым.
— Однако у меня больше нет времени для общения. Я полагаю, самое время для встречи умов.
Он сделал один шаг в сторону от стойки, и люди за столиком немедленно ринулись по углам.
«Как в кино», — подумал Рэнк. Потом ему пришло в голову, что этого не могло происходить. В конце концов он проснется. Но проснуться не удавалось, и события развивались дальше.
Джесси Джеймс кивнул в сторону посетителей.
— Как ты думаешь, шериф, почему они уносят ноги?
Рэнк сглотнул.
— Наверное, бар закрывается. — С этими словами он неловко повернулся.
— Да, пора закрываться!
Он снова сглотнул, подмигнул, улыбнулся, а потом какой-то подпрыгивающей походкой устремился к двери.
— Было чертовски приятно встретиться с вами, мистер Джесси… Джеймс.
— Шериф! — сказал Джесси. — Замри!
Эти слова, словно лассо, обвились вокруг ног Рэнка и крепко держали его. Он медленно повернулся к Джесси, тот ногой придвинул к себе стул.
— Ты ведь не собираешься уходить, а, шериф? — спросил он усевшись. — Я говорю, ты ведь не хотел просто выйти на улицу и уйти, не так ли?
Рэнк улыбался ему, как деревенский идиот.
— Нет, — ответил он. — Я просто хотел посмотреть, нет ли дождя.
Он очень артистично повернулся к двери, посмотрел на небо и обратился к ковбою.
— Нет, дождя нет, — уверенно заявил он.
Джесси рассмеялся и отодвинул стул назад.
— А знаешь, — что я подумал? Я было подумал, что ты хочешь меня надуть. Как тогда, когда плохой парень целился тебе в спину, а ты прошел через вращающиеся двери в салун и выбил у него ружье одной из створок.
— Это было на открытии сезона в прошлом году, — вставил Рэнк.
— А помнишь банду конокрадов, которая собиралась напасть на тебя? Десять или двенадцать человек?
На Рэнка нахлынули неожиданные воспоминания, и он ответил, улыбнувшись: — Их было тринадцать. За этот фильм меня выдвинули на соискание премии «Эмми».
Джесси кивнул и мрачно, сказал: — Тогда ты стрелял с бедра и грохнул на пол люстру. — Он покачал головой. — Была неплохая перестрелка, шериф.
Рэнк затосковал. — На следующей неделе было еще круче. Помню конокрада по имени Мак-Ности. Я выбил стакан у него из рук, пуля срикошетила и ранила его сообщника, который был на крыльце. В тот день я получил тринадцать тысяч писем.
Джесси снова кивнyл.
— Готов поручиться за это. Действительно, так оно и было. Просто нельзя не восхищаться человеком с такими талантами.
Затем он снова засмеялся, хрипло хохотнул, а затем расхохотался в полную силу.
И снова Рэнк улыбнулся в ответ. Жалкой и вымученной улыбкой.
— А дело в том, шериф, — продолжил Джесси Джеймс, — дело в том, что я не думаю, чтобы ты хоть раз в жизни выстрелил из настоящего револьвера. Или ударил кого-нибудь в драке. А может быть, и сам был избит.
Он подался вперед.
— Скажи мне правду, шериф. Ты когда-нибудь ездил верхом?
Рэнк откашлялся. — По случаю.
— На настоящей лошади?
— Ну, — замялся Рэнк, почесываясь. — У меня началась аллергия крапивница.
— Крапивница?.
