Просить руки своей любимой момент был подходящий, но, после выходки с телеграммой, Юлия чувствовала себя неловко, и требовала соблюдения всех церемоний. Церемонии сии для молодого человека были тайной за семью печатями.
– Вы, Денис Иванович, говорят, очень изобретательны, – лукаво продолжал тем временем хозяин, сделав вид, что не заметил смущения молодых людей. – Может быть и мне, что присоветуете?
Просьба была шутливой – блестящий выпускник Петербургской академии коммерции мог дать фору начинающему спекулянту во многих деловых сферах. Но, неожиданно, трансформировалась в справедливый упрек: более чем за полгода проведенных в этом времени, Денис не удосужился изобрести даже завалящей ядерной бомбы. Срочно требовалась идея…
– Среди ваших мануфактурах имеются текстильные? – осторожно спросил юноша.
Вопреки всемирному закону подлости идея пришла незамедлительно. Да и перед Юлькой захотелось повыпендриваться.
– Есть, – теперь Рябушинский смотрел заинтересовано.
Денис попросил бумагу и карандаш. Когда требуемое принесли, несколькими штрихами изобразил простейший замок-молнию. Чуть дольше пришлось объяснять, что это такое и как работает. И сферы применения.
– Однако, – озадачено крякнул хозяин. – Весьма интересная идея. Весьма.
Юлия порывисто поднялась с кресла, подошла к юноше и, ни мало не смущаясь, восторженно чмокнула его в щеку.
– Он у меня чудо, правда, дядя?..
Следующие три дня пролетели мгновением…
Наверное, автору стоило бы рассказать, как влюбленные провели это время. Но зачем?! Описывать постельные сцены? Их не было. Слогом любовных романов рисовать чувства молодых людей? Для чего?!..
Все, что можно было сказать и написать, давно уже сказано и написано. Пусть каждый вспомнит себя в пятнадцать – шестнадцать лет. Когда засыпаешь с мыслью, что завтра увидишь любимую. Когда сердце начинает биться от случайного прикосновения. Когда ненавидишь выходные, потому что нужно ехать на дачу с родителями, и целых два дня – вечность! – вы не увидите друг друга. Когда…
Но ведь и сейчас не любишь выходные, потому, что американцы открывают свою торговлю после закрытия российской, и профитная позиция к понедельнику может превратиться в убыточную. И, так же бросает, то в жар, то в холод, когда котировки на биржевом терминале идут не в твою сторону…
Поэтому, чувствуя себя полным профаном в любовной лирике, автор просит прощения у своих читателей за столь явное нарушение всех литературных канонов…
Тем более, что наш главный герой, клятвенно пообещав любимой скорое возвращение, в это время направляется в сторону столицы. В то самое время, когда на Апшеронском полуострове начинается новый виток крупнейшей торговой войны, получившей впоследствии название 'Тридцатилетняя нефтяная'. С участием старых, всеобщих знакомцев: баронов Ротшильдов, братьев Нобелей и рокфеллеровского 'Стандард Ойл'. Зная деятельный характер нашего героя, можно не сомневаться, что в этой войне он примет самое активное участие…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Денис Иванович, – с порога доложился Мишка Хвостов, едва успев открыть дверь. – Либман телефонирует.
– Что там? – лаконично спросил глава торгового дома.
– Бумаги идут по три с полтиной, спрашивает – начинать покупку?
– С какой отметки началось падение? – уточнил Денис начальную котировку.
– Четыре восемьдесят, – не заглядывая в справку, ответил свежеиспеченный начальник отдела ценных бумаг…
Мишкой его называли все. Язык не поворачивался обращаться по имени- отчеству к рыжеволосому, конопатому мальчонке, двадцати двух лет от роду и ростом около метра шестидесяти. Маленькая собачка – до старости щенок.
Все это с лихвой перекрывалось природной смекалкой и потрясающей работоспособностью. Когда Денис попросил отпустить мальчонку в Петербург, старший Черников еще долго кряхтел и охал: потеря была существенной. Но, несмотря на катастрофический кадровый голод, брать абы кого с улицы, не хотелось…
– Объемы большие?
– Не очень, – чуть замешкавшись, ответил Хвостов.
Это было уже странно. Обычно, при резких и сильных падениях котировок, начинается пресловутый паник-селл, или – на цивилизованном языке – тотальная распродажа бумаг перепуганными инвесторами. Пока этого не происходило.
– Передай ему – пусть начинает скупку от трех рублей…
Операция готовилась месяц. Вернувшись из златоглавой, Денис собрал своих немногочисленных орлов и поставил перед ними серьезную задачу – требовалось отхватить кусок жирного нефтяного пирога. Список потенциальных жертв, после длительной выбраковки, сократился до двух товариществ: 'Каспийского' – клана Ротшильдов, и ' Нефтяного' – братьев Нобелей.
Нобели, контролирующие около семидесяти процентов экспорта российской нефти, пока представлялись не по зубам. А с небольшой российской дочкой мировых финансовых заправил можно было и справиться. Младший Черников, по крайней мере, на это надеялся…
– Значит так, бойцы – проводил инструктаж прародитель рейдерского искусства. – Соперник очень серьезный и нахрапом его не взять. Это вам не лопоухий банчок внезапно разбогатевшего нувориша.
Жаргонная терминология двадцать первого столетия частенько переплетались у него с вычурной фразеологией девятнадцатого. Денис, впрочем, этого не замечал.
– Операцию будем разрабатывать по все правилам современного военного искусства.
И, после некоторой паузы, добавил:
– Коммерческого…
Уточнения, к какой современности относятся правила и какое, все-таки, искусство – военное или коммерческое, не последовало…
– Федор, займешься аналитикой. Вся печатная корреспонденция за последний год – на тебе. Сделаешь полную выборку. Срок – неделя.
– Денис Иванович, – взвыл паренек. – Не успею.
– Значит, будешь меньше спать, – жестко отрезал глава торгового дома. – И больше есть.
