Гришка, молчавший уже минуты две, наконец решил нарушить затянувшуюся, по его мнению, тишину и обиженно произнес:
– Вообще-то я закончил.
– Да-да, прости! Я задумалась над тем, что ты мне сказал. – Между прочим, чистая правда.
– И что?
– Спасибо, ты мне очень помог!
– Пожалуйста, – Гришка было расцвел, но тут же вновь посерьезнел и добавил: – Ты, это… будь осторожней. А то мне что-то не понравились эти типы.
– Обещаю. А теперь отдавай мой кофе, и я поскакала.
Я схватила кофе, свела сложную церемонию прощания до минимума, пропустила мимо ушей все ценные указания насчет того, как именно мне нужно беречь свою драгоценную особу. Ох, что-то на протяжении всего этого расследования обо мне очень уж заботятся и друзья, и недруги. Не к добру это!
Выйдя на улицу, я немедленно начала делать кощунственные с точки зрения моей безопасности вещи: тормознула чью-то машину (это в одиннадцать-то вечера), села в нее и доехала до своего дома. Водитель оказался очень милым и разговорчивым дядечкой и, как ни странно, не предпринял никаких попыток похитить меня или нанести мне увечье.
Дома я как следует проверила, действительно ли в моей квартире никого нет. Осмотр меня удовлетворил: квартира, включая холодильник, была пуста. Ну и ладно, есть не хочется, кофе есть, сигареты тоже, можно приступить к делу. Пожалуй, сначала мы позвоним Наталье Семеновне, а потом уже можно будет без помех сидеть и думать.
Я подошла к телефону, и вдруг меня словно что-то толкнуло. Я смутно подумала о засаде в моей квартире, о зеленом пикапе с вмятиной, о том, что за мной следят, и о жучке, который я поставила в ту самую машину. Я взяла в руки телефон, внимательно его осмотрела и обнаружила жучок, довольно примитивный, но надежный.
Мысленно себя похвалила: хоть и устала, но мозги еще варят. Выдернула жучок, отнесла его в туалет и прикрепила к бачку: пусть послушают, это должно их успокоить – отдаленно напоминает шум прибоя.
Ну вот, теперь можно и позвонить. Короткову, естественно:
– Виталий! Это Татьяна. Наталья Семеновна у вас?
– Здесь, здесь. Даю трубочку.
– Таня! Господи, а я думала, опять что-то случилось. Звоню, звоню – и домой, и на сотовый – никаких признаков жизни. Что с вами?
– Да ничего. Просто я только что вернулась домой, а сотового у меня при себе нет, – вообще-то зря я его не вытащила из машины, надо это исправить. – А зачем вы меня искали? Просто так или есть какие-то новости?
– Вы знаете, пожалуй, новости. Возможно, вам это как-то поможет, правда, я еще не понимаю как.
– Что случилось?
– Понимаете, в чем дело… А может, мы лучше приедем? А то по телефону как-то…
– Давайте так: приедет Виталий. На машине. Он заберет меня к вам, там мы и поговорим. Мне тоже есть что вам сообщить.
– Конечно! Он уже выезжает, – заторопилась Воронова.
– Только пускай припаркуется не во дворе моего дома, а на соседней улице, около кафе. Там сейчас много машин, народ топчется – мы не привлечем особого внимания.
– Хорошо. Он там будет через десять минут, – с этими словами Наталья Семеновна отключилась.
А я развела бурную деятельность, поскольку времени было мало. В рекордно короткие сроки приняла душ, переоделась, точнее, натянула все те же многострадальные джинсы, но свитер нацепила свой. Надо, кстати, не забыть вернуть этот, который я одолжила у Сан Саныча.
Так, теперь осталось пересмотреть и обновить содержимое моей необъятной сумки, выключить везде свет, оставив только ночник в спальне – на всякий случай, для сторонних наблюдателей.
Глава 13
Ровно через десять минут я вылетела из своей квартиры, закрыла ее и полезла наверх, на чердак. Лучше уж перестраховаться и не мозолить лишний раз глаза моему почетному эскорту, если он еще не спит. Попала я на чердак на редкость законным способом – открыв его ключами, которые сделала уже довольно давно, посчитав, что этот способ беспрепятственного ухода из дома – самый безобидный.
Я потратила на свое путешествие по чердаку не больше двух минут и выбралась оттуда с минимальными потерями, а именно – стало абсолютно непонятно, зачем я принимала душ.
Да-а, напрасно я надеялась, что наша встреча с Коротковым около кафе останется незамеченной. Нет, у кафе была действительно куча народу, и машина Короткова не бросалась в глаза, как и он сам. Бросалась в глаза я: в массе хорошо одетого, нарядного народа я выгодно отличалась оригинальностью внешнего вида – ровный тонкий слой чердачной пыли на лице, руках и одежде не давал мне затеряться в толпе.
Провожаемая недоуменно-презрительными взглядами направляющихся в кафе дам, я гордо села в машину Короткова и пообещала себе, что как только закончу это дело, немедленно заявлюсь в это кафе, разодетая в пух и прах, и просажу тут кучу денег.
Вся кипя от праведного трудового гнева: я – человек трудящийся, и неважно, как я выгляжу в разгар своего трудового дня (вернее, ночи), я кивнула Короткову и сказала:
– Поехали. И побыстрее.
Коротков с недоумением оглядел меня, но ничего, естественно, не сказал, и мы поехали.
До квартиры Короткова мы добрались без приключений, и Наталья Семеновна открыла дверь моментально, как будто стояла за ней.
Она начала говорить, не дав мне даже раскрыть рот.
– Таня, вы знаете, я, похоже, знаю, почему все это произошло, – от волнения слова у нее путались.
Мы прошли в комнату, сели.
– Итак, Наталья Семеновна, – я решила подтолкнуть повествование Вороновой, – какая у вас возникла версия?
– Только не могу понять, кто это, а зачем – я, кажется, уже знаю. – Наталья Семеновна волновалась, но держала себя в руках. Немного передохнув, она продолжала: – Видите ли, Таня, я знала, что моя подруга Аня и ее муж были людьми состоятельными. Но состояние это было не совместное, оно практически целиком принадлежало мужу. Естественно, что эти деньги унаследовала Даша. Деньги неплохие, но не огромные. Я планировала, что они пойдут на образование Даши где-нибудь за рубежом. Где – я еще не решила. А воспитывать ее я думала на свои деньги. Как я вам и говорила, родни у Даши немного: дядя ее матери, то есть Дашин двоюродный дедушка, и брат матери, Михаил, дядя девочки. Все. Есть еще, конечно, дальние родственники, но они не в счет.
Я внимательно слушала Воронову, но пока не понимала, зачем мне этот экскурс в историю Дашиного рода и как это может помочь в расследовании. Но Наталью Семеновну не прерывала, тем более что это было невозможно: она говорила не быстро, но абсолютно непрерывно, некуда было вставить слово.
– Но сегодня, как раз после нашей с вами встречи в налоговой, меня посетил нотариус. Он сообщил мне очень интересную новость, которая, как мне кажется, все меняет.
Видимо, новость была не только интересная, но и неожиданная, потому что Воронова остановилась и посмотрела на меня. Я сочла своим долгом показать, что вся превратилась в слух:
– Да, Наталья Семеновна, я вас внимательно слушаю.
– Так вот, – продолжала Воронова, – этот нотариус мне заявил, что выполняет волю покойного Яковлева Николая Константиновича.
Видя мое недоумение, Воронова сочла нужным пояснить: «Это и есть Дашин двоюродный дедушка».
– Так он умер?
– Получается, что да. Я об этом не знала, да я вообще его видела от силы два раза.
– Когда? Вчера? Позавчера?
– Оказывается, неделю назад. Меня не могли найти, потому что произошла какая-то неразбериха с документами. Но сейчас уже все устроилось.
