— Желаю тебе хорошей жизни, Тэлон, — сказала она, выключая свет у кровати, прежде чем вернуться к работе. — Возможно, однажды мы встретимся снова.
Только что перевалило за полночь, когда Тэлон обнаружил себя стоящим позади клуба Раннивульф на Канал-стрит. Он попытался сказать себе, что был здесь, потому что даймоны очень часто околачивались внутри и вокруг клубов, когда пьяные становились легкой добычей.
Он пытался сказать себе, что он просто выполняет свою работу.
Но когда он вглядывался в темные окна поверх клуба, и задавался вопросом, была ли Саншайн в своей постели или за мольбертом, он все прекрасно осознал.
Он был здесь из-за нее.
Тэлон выдохнул проклятие. Ашерон был прав. Она проникла в него так, как никто другой за истекшие столетия.
Не имеет значения, что он пытался сделать, он не мог выбросить ее из своих мыслей. Он мог чувствовать ее, снова и снова. Чувствовать ее тело под своим, ее дыхание на своей коже. Слышать звук ее голоса с мягким южным акцентом, шепчущем ему на ухо.
А когда она прикасалась к нему…
Это походило на райскую песню.
Физический комфорт и дружеское общение, которые она подарила ему сегодня днем, глубоко затронули его.
Он чувствовал, что ему рады не только из-за секса.
Что она сделала с ним? Почему после всех этих столетий женщина прокралась в его чувства? Его мысли?
Еще более расстроенный, он точно знал, что если бы он был человеком, он был бы сейчас с ней.
Ты не человек.
Он не нуждался в напоминании. Слишком хорошо Тэлон знал, кем он был. И ему нравилось, кем он являлся. Он получал особое удовлетворение от выполняемой работы.
И все же…
— Спирр? Что ты делаешь?
Он напрягся от голоса Кеары, появившейся из темноты, и от факта, что кто-то застал его делающим то, что он не должен делать.
— Ничего.
Она появилась рядом с ним. На ее лице появилась знающая улыбка.
Он отпустил дыхание. Почему он старался скрыть что-то от того, кто мог смотреть прямо в его мысли?
— О’кей, — признал он неохотно, — я хотел проверить, как она и чем занимается.
— У нее все прекрасно.
— И это действительно раздражает меня. — Слова выскочили прежде, чем он понял это.
Кеара засмеялась над этим.
— Ты ждал, что она будет грустить?
— Конечно. Она могла бы, по крайней мере, на секунду-другую почувствовать сожаление или что-то подобное.
Кеара прищелкнула языком.
— Бедный Спирр. Ты нашел единственную живую женщину, которая не думает, что ты заменил луну и звезды.
Он округлил глаза.
— Да, возможно я немного самонадеян…
Она выгнула бровь, и он поправился:
— Хорошо, я очень самонадеян, но проклятье, я не могу выбросить ее из своих мыслей. Как она может не чувствовать ничего?
— Я не говорила, что она ничего не чувствует, я сказала только, что она не грустит.
— Значит, она чувствовала что-то ко мне?
— Если хочешь, я могу разузнать побольше.
— Nae, — сказал Тэлон быстро.
Это было последней вещью, которую он хотел, чтобы Кеара сделала и узнала, чем они с Саншайн занимались весь день.
Его сестра была наивна, и он хотел оградить ее от этого.
Кеара обвилась вокруг него маленьким кружком. По каким-то причинам ей всегда это нравилось. Как маленькая девочка, она закружилась вокруг него в сильном вращении, вызывая у него головокружение, и захихикав, отошла.
Даже при том, что перед ним была молодая женщина, в своем сердце он всегда видел ее толстеньким малышом, который часами сидел на его коленях, играя его косичками, пока лепетала что-то невнятное на детском языке.
Точно также, как Дэр…
Его живот скрутило при этом воспоминании.
Кеара не была его единственной сестрой. Между ними родились еще трое детей. Фиа умерла в первый год жизни. Трисс было пять лет, когда она умерла от той же болезни, которая забрала их мать.
И Дэр…
Она умерла в четыре года.
Она вышла из дома на рассвете, желая увидеть фей, которыми дразнил ее Тэлон. Он сказал ей, что часто видел их из окна, когда встает солнце, пока девочка спит.
Тэлону было пять лет. Он услышал, что кто-то вышел из их хижины. Сначала он подумал, что это его отец. Но когда он снова начал проваливаться в сон, до него вдруг дошло, что Дэр не было в их кровати.
Он немедленно вскочил и выбежал, чтобы найти ее.
Дэр заснула на скале на краю крутого обрыва над морем, где, как он сказал ей, феи резвились в свете раннего рассвета.
Он услышал ее крик и понесся так быстро, как мог.
Но к тому времени, когда он достиг ее, было слишком поздно. Ее маленькие ручки не могли держаться так долго, пока он добирался к ней.
Она лежала внизу на камнях, и волны перекатывались через ее тело.
Даже сейчас он видел ее, лежащую там. Мог видеть глаза своих родителей, когда он разбудил их эти известием.
Самое ужасное, он мог видеть обвинение в глазах своего отца.
Никогда ни один из его родителей не произнес слов обвинения вслух, но в сердце он знал, что они винили в происшедшем его.
Это не имело значения. Он сам обвинял себя. Всегда.
Вот почему он так защищал Кеару и Трисс. Вот почему он был так уверен, что ничего не случится с его самой младшей сестрой.
Сегодня он увидел нерешительность в шагах Кеары.
— Итак, какие новости из мира даймонов? — спросил он ее.
Кеара сделала паузу.
— Как ты узнал?
— Ты странно тиха сегодня. Не похоже на тебя, чтобы прятаться от меня, когда я охочусь, если ты в это время не совещаешься с другими.
Ее глаза светились теплом.
— Я никогда не смогла бы прятаться от тебя. — Она обняла себя руками. — Здесь был разговор. Здесь присутствует какая-то сила. Не от даймона.
— Гоблин? Вампир? Демон? Кто?
— Кажется, никто из них, будь уверен. Вокруг источника силы — даймоны, но это не один из них. Это что-то еще.
— Бог?
