— Мы ему поможем. Выпейте-ка лучше это, — Николас подал знак Эглаборгу и тот принес ей чашку горячего отвара.
— Это должно ее успокоить и вывести из организма ту дрянь, которой она себя травит, — шепнул Николасу на ухо старый целитель. Охотник коротко кивнул, глядя, как девушка жадными глотками осушает горячее питье.
Кампала — полевое растение с белыми, похожими на маленькие колокольчики, цветами, которые источают дурманящий запах. В большой концентрации этот запах способен вызывать жуткие галлюцинации, сводящие человека с ума. Правда, некоторые веломовские и лапландские шаманы верили, что настой из этого растения расширяет сознание, позволяя заглянуть дальше, чем позволяют обычные способности ясновидящих и медиумов. Поэтому именно они чаще всего злоупотребляли этим зельем.
Николас видел последствия от приема кампалы в Лапландии, да и Гвидион, его старый учитель- друид, в свое время в красках описывал захваченных кампальным экстазом оракулов прошлых лет.
Эглаборг, великолепно разбирающийся в травах и их воздействии на человека, утверждал, что кампала истощает и обезвоживает организм человека, заставляя его работать на пределе своих возможностей. Отсюда, по его словам, брались и галлюцинации, и пресловутое расширение сознания.
Алиса меж тем успокоилась, обмякла, ее веки потяжелели и сомкнулись, погружаясь в глубокий сон без сновидений.
Николас не солгал ей, когда сказал, что поможет генеральским детям похоронить их отца. Кто-то из искеровцев одолжил им холщевый саван для похорон. Дружинники соорудили носилки и на следующий день перенесли разбухшее и отяжелевшее тело к указанному Николасом топкому месту в лесу. Прощались долго. Снимали шапки, говорили красивые речи о былых ратных подвигах генерала, пили крепкую настойку из жестяных фляг за упокой души. Лишь Константин молча смотрел на обезображенное смертью тело своего отца. Николас в чем-то понимал его. Что эти люди знали об этом человеке, который сейчас лежал бездыханным уродливым телом на деревянных носилках? Для одних он был всего лишь главнокомандующим, поставленным на эту должность кем-то сверху. Для других — узурпатором, принесшим в этот край чужую веру и обложивший непомерной данью далекому веломовскому престолу. Насколько искренними могли быть их речи?
— Странно, — вдруг очень тихо прошептал Константин, когда настал его черед прощаться с отцом. — При жизни у него практически не было седых волос, а сейчас они все белые…
Николас задумчиво посмотрел на тело, но тут по толпе волной прошел шепот. С трудом переступая на негнущихся ногах, к ним шла Алиса. На бледном лице черные круги под глазами казались особенно яркими. В руках она крепко сжимала букет нежно-голубых паладинников, цветов, которые традиционно приносили на похороны Стражей. Николас с Эглаборгом потратили все утро на их поиски, но так не нашли ни одного. А генеральская дочка достала где-то целый букет. Алиса склонилась над самым телом отца и положила ему на грудь цветы. Дружинники, поднатужившись, подтолкнули носилки к трясине. Коричневая жижа медленно распахивала свою прожорливую пасть, с аппетитом поглощая предложенную ей жертву. Тело генерала постепенно погружалось на дно. Алиса одиноко стояла на самом краю трясины и с тоской смотрела на него.
— Подойди к ней, — Николас пихнул Константина в бок.
— Зачем? Она снова начнет браниться, — возразил генеральский сын.
— Подойди, тебе говорю. Не видишь, она еле на ногах стоит! — с этими словами Охотник подтолкнул вперед оробевшего Константина.
Тот подхватил девушку под руку, и, бросив последний взгляд на поглотившее его отца болото, повел сестру обратно в Искер.
Вечер этого дня выдался очень холодным и ненастным. Небо затянули свинцовые тучи. Дул холодный порывистый ветер. Приближалась буря. Алиса на этот раз совершенно добровольно отправилась отдыхать. Она надеялась, что завтра им удастся отправиться в путь.
Николаса сильно обеспокоила трагическая гибель генерала Оленина. Чтобы справиться с бывалым воякой, искусным фехтовальщиком и кулачным бойцом, да к тому же, судя по всему, Стражем с даром ясновидца, нужна была поистине колоссальная сила и ловкость. А некоторые случайно брошенные слова его сына и странное поведение дочери натолкнуло юношу на мысль, что за этой историей что-то кроется. Кроме того, Охотник до сих пор не знал, какое задание выполняли элитные веломовские дружинники в этой глуши.
Константин, сгорбившись, сидел на лавке, и намечал какой-то маршрут на карте. Эглаборг разбирал только что собранные им мхи и лишайники. От кипевшего на печке котла исходил странный дурманящий запах, от которого голова становилась чугунной и очень хотелось спать. Николас марал уже десятый лист в своем альбоме, пытаясь по памяти изобразить тело погибшего генерала. Решив остановиться прежде, чем он испортит очередной набросок, Николас отложил альбом в сторону и подошел к целителю.
— Эглаборг, помнишь то зелье, которое ты сварил пару недель назад, когда мы только спустились с Рифейских гор? — тихим шепотом спросил он.
— Это после которого от нас даже волки шарахаться стали? — переспросил он, поглощенный изучением своих трофеев.
— Нет, после которого мы всю ночь вели задушевные беседы, — поправил его юноша. — Сможешь сделать его еще раз?
— Смогу, — пожал плечами целитель.
— Так сделай, — ответил Николас, украдкой наблюдая за юным лейтенантом.
Поняв его затею, Эглаборг недовольно поморщился, повернулся к котлу и высыпал туда щепотку ядовито-желтого порошка, помешал, затем добавил каких-то трав. Через пять минут зелье начало кипеть. Эглаборг разлил его по кружкам, предварительно добавив в две из них по капле вязкой, желеобразной жидкости.
— Мастер Константин, не хотите угоститься нашим травяным отваром? Он должен придать вам сил перед предстоящей вам завтра дорогой, — сказал целитель, передавая юноше одну из чашек.
— О, благодарю, — рассеяно ответил лейтенант, отрываясь от карты.
Константин поднес кружке к лицу и вдохнул сладкий кружащий голову аромат. Сделал первый глоток.
— Очень вкусно, — похвалил он пряный отвар целителя.
Напиток Эглаборга и Николаса пах совсем по-другому. Чтобы не вызывать подозрений, Охотник тоже отпил из своей кружки и еле сдержался, чтобы не выплюнуть тошнотворное зелье обратно. Охотник бросил недовольный взгляд на своего компаньона, но тот лишь развел руками. Весь его вид красноречиво говорил: 'Сам хотел, чтоб я ему это пойло сделал, так теперь терпи'.
— А можно вопрос, — осторожно начал Николас, проверяя действие зелья. Константин медленно кивнул, поудобнее устраиваясь на лавке. — Куда вы идете? Может, мы сможем присоединиться к вашей компании. Все-таки путешествовать с дружиной по этим местам куда как безопасней.
— Пожалуй, что и сможете. Наш путь лежит в долину Агарти в Снежных горах, — ответил он, расслабляясь под действием зелья. Эглаборг бросил встревоженный взгляд на Николаса. Тот старался вести себя как можно более непринужденно.
— Но долина находится на территории Поднебесной, — выразил свое удивление Охотник.
— Только южная ее часть. От храма Шамбалы[34] все земли принадлежат Веломовскому царству, — поправил его лейтенант.
— Но зачем вам долина? Там же нет ничего, кроме гор и заброшенного храма, — продолжала вытягивать из него информацию Охотник.
— Ничего, кроме мятежного Китеж-града, — переходя на шепот, ответил Константин.
— Китеж-град? Кажется, твоя сестра о нем упоминала, когда мы впервые встретились. А против чего мятеж-то? — стараясь звучать как можно более непринужденно, спросил Николас.
— Против того же, чего и всегда. Против Единой веры. С момента принятия царем новой религии туда стали стекаться все недовольные с Веломовских земель. Построили свой город. Надеялись укрыться в окруженной кольцом высоких гор долине от Защитников Паствы и Веломовской дружины. Еще пару лет назад, когда бунтовал Северо-западный край, и шла война с Эламом, до них никому и дела не было. А сейчас все воде немного успокоилось, вот и на этих бедолаг вдруг внимание обращать стали, — наконец-то
