Меня схватили, связали руки за спиной и, ударив чем-то по затылку, кинули в яму.
Я на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, то услышала лязг лопат и почувствовала тяжесть земли.
– Быстрее, быстрее, видишь, глаза вылупила, блядь! Сейчас рыпаться начнет!
Они закапывают меня заживо. Нужно пошевелиться, но я не могу. Я ЕЩЕ ЖИВА, ГОСПОДИ!
– А-а-а, – застонала я, – скажу.
– Стойте! – разъяренный Водокоев, опираясь на плечо холопа, приковылял к краю ямы.
– Чего ты бормочешь, жить захотелось?
– Я скажу.
– Вы слышали? Она скажет. Тебе надо кричать, дура: «Я дам, я дам вам всем, только не губите!» А ты задумала мне все рассказать. Слушаю тебя, сучка.
– Жить.
– Посмотрим, чего стоят твои слова.
Я лежала в яме на боку и молчала.
– Продолжайте.
На меня снова посыпалась земля.
– Скажу. Скажу все.
Засыпать перестали.
– Итак...
Я сказала адрес в Элисте, почти точно. Соврала чуть-чуть – но ведь это была почти правда! – и закрыла глаза.
– Она ваша, – бросил Водокоев и пошел в дом.
Тут же чьи-то руки подхватили меня и вытащили на поверхность.
– Тащите шланг, – распорядился один хер. – Купать будем.
Водокоев охнул и рухнул на бетонную дорожку. Его не хватило даже на то, чтобы материться, он просто стонал. Люди стали падать вокруг меня, словно сбитые кегли, я не понимала, что происходит.
За считанные секунды весь участок за домом был усеян трупами. Я ошарашенно озиралась во все стороны.
Через забор, словно заправский гимнаст, перемахнул Дреич со снайперской винтовкой наперевес. Я и не думала, что такой тяжелый дядька может так быстро и бесшумно двигаться.
Он подбежал ко мне и заботливо повертел из стороны в сторону. Я была рада видеть его снова, но заблаговременно попросила не хлопать ни по плечу, ни по какому-либо другому месту.
– Неужто тебя Ежов прислал?
– Я не доехал до него. Пришлось своих побить, но ничего особенного. По большому счету обошлось.
«Надо понимать, что никто не погиб».
– Откуда тогда у тебя информация?
– А разве Кирсан не говорил тебе?
– Нет.
– Ну, значит, сюрприз решил сделать или забыл. Я позвонил ему из Москвы и сообщил, что и как. Он предложил повеселиться и неплохие деньги.
– Здесь должен быть такой маленький, кривоногий, с квадратной челюстью, он настоящий солдат.
Антон потащил меня обратно к забору, вдоль которого рос густой кустарник.
Я увидела перед собой серые глаза и вскрикнула.
Капитан одним движением плеча отбросил меня в сторону и всадил пулю в голову прыгнувшему на меня бандиту.
– Какая сука, – видимо, это у него дежурное возмущение. – Это он?
– Да. Я должна вам жизнь. – У меня подкашивались ноги.
– Успокойтесь. Полковник тоже должен, а вот не отдает. Даже наоборот, на зону упечь меня захотел, такая вот у него своеобразная благодарность.
Подошли к стонущему Водокоеву. К моему удару лопатой Дреич присоседил пулю в бедро той же ноги.
– Я не ошибся, это Водокоев?
– Он самый. Откуда ты знаешь его?
– Алмаев подробно описал его по телефону. Думаю, ты хочешь с ним побеседовать.
– Помогите, – застонал Гриша.
– Молчи, а то шланг отрежу, – пригрозил капитан.
– Он много знает.
– Это заинтересует Ежова?
– Еще как.
– Отлично, значит, я тоже послушаю его байки, честные, правдивые, чистые как слеза байки. Мужик, ты понял?
Водокоев понял.
– Ближайшая к воротам машина цела. Надо убираться отсюда.
Губов схватил его за брюки и поволок.
Остановились у «Вольво».
– Ключи, – потребовал детина, продолжая держать на весу гаденыша.
– В кармане.
– Молодец.
Мужчины сели на заднее сиденье, я – за руль. Некоторое время все сидели и тяжело дышали, наконец Гриша поинтересовался своим здоровьем.
– Я смогу ходить?
– Главное, чтобы мог писать, – напомнил Дреич и хлопнул соседа по ноге.
Тот взвыл с криком: «Не надо!»
– Девку живьем закапывать надо, а по ноге не надо. Какая интересная логика.
Он саданул еще раз. Гриша заорал. Пришлось остановить Дреича.
– Хватит. Пусть скажет, где книги, застежки и лошади.
– Где книги, застежки и лошади? – переспросил капитан, заглядывая в глаза перепуганному Водокоеву.
Тот поспешил признаться, что все в коттедже.
– Где именно?
– На первом этаже столовая. В серванте зеленая сумка.
Я вошла в дом. Пахло гарью. Тут и там валялись мертвые тела. Сумку нашла быстро, но тащить все это хозяйство было тяжко.
Я села на место водителя, плюхнула ее на сиденье рядом и расстегнула «молнию».
– А меч?
– Был еще и меч?
– Не придуряйся, – пуганул Дреич.
– Разве Хальзов не у вас?
– Кто?
Гриша снова словил по бедру.
– Я не вру.
Следующий удар по раздробленному пулей бедру был столь сильным, что послышался хруст.
Глаза Водокоева вылезли из орбит, он побледнел и вырубился.
– На самом деле не врет.
Жалеть того, кто только что тебя хоронил заживо, я не могла. Совесть была чиста как стеклышко.
– Поезжай на другой конец поселка, пересядем в мою машину.
Я была только «за».
– Я смотрю, вас разделали. А где Кирсан?
