– Водокоев сказал, что он... отступил.
– Понятно. Я потерял его из виду, когда начал работать. Сейчас, наверное, уселся в свой «Мерседес» и пилит домой. Чжан теперь у него союзник номер один. Жаль, хорошие деньги обещал.
– Может, еще заплатит.
– Может. Не умеет он воевать ни хрена.
– Так вы все видели?
– Зачем мешать, один, конечно, тоже в поле воин, но лучше, когда противников поменьше. Другое дело, смотреть, как человека закапывают, – неприятно, и все равно я начал стрелять, когда в зоне поражения оказалось наибольшее количество мишеней.
– Как ты думаешь, Ежов носом землю роет ради спортивного интереса?
У капитана лицо попыталось синтезировать озабоченность.
– Не знаю. Может, наш подопечный в курсе?
– Проснется, узнаем.
Я не сомневалась.
На единственной улице поселка – никого. Аборигены разбежались по домам и трясутся от страха. Есть ли здесь телефон? Вряд ли. Случится чудо, если милиция доберется к месту бойни к концу дня.
Пересев в новенькую «БМВ», мы отправились в Тарасов. Дреич больше никого не хлопал, потому как сам сел за руль, объяснив, что купил машину недавно и не хочет в случае чего винить кого бы то ни было в причинении материального ущерба.
Пока Гриша был в отключке, я сделала ему перевязку. Капитан даже бинта из аптечки не пожалел.
– Вы проявляете верх гуманности.
– Помолчите.
– Не будем ссориться. А правда, что вы можете удовлетворить любую женщину?
– С чего вдруг у вас такие мысли?
– Да тут Ежов вас расхваливал.
– Вообще-то, да. Только ему откуда это известно?
– Наверное, слухом земля полнится.
Кроме как ко мне домой, ехать больше было некуда.
Порядок, наведенный Кирсаном, почему-то действовал несколько угнетающе. Калмык потерпел поражение. Куда подевалась атмосфера тепла и уюта? Пусть у меня не всегда прибрано, но зато можно расслабиться. Прямо как не к себе домой зашла.
– Сколько тут у вас обновок, – заметил Губов, втаскивая еле живого Гришу.
– Кирсан постарался, – с грустью выдохнула я. – Кофе?
– Только, если можно, без «черемухи».
– Вы тогда сами напросились.
– Я получил приказ, а кроме того, мне хотелось вас потискать.
От подобного признания у меня чуть ноги не подкосились.
Он на самом деле меня хочет.
– Пусть ваше желание останется светлой мечтой, ладно?
Уложив на диван раненого, капитан плюхнулся в кресло.
– Не бойтесь, больше не буду.
Я принесла кофе и бутерброды. Водокоев был очень плох.
– Надо бы его в больницу.
– Удерет, зараза, потом ищи его, – не согласился Губов.
– Может начаться гангрена.
Губов понял меня и стал подыгрывать.
– Мне насрать. Пусть гниет заживо.
– Вы не имеете права, – начал бороться за свои права Гриша, но это только раздуло огонь фиктивного спора.
– Молчи, а то вторую ногу сломаю.
– Послушай, ему надо в больницу.
– Пусть встает и едет.
– Будь человеком.
– Я за то, чтобы он сгнил.
– Он много знает.
– Но ни хрена не говорит. Пусть подыхает.
– Я расскажу, – взмолился Гриша.
Губов нежно положил свою клешню рядом с раной.
– Ты решил исповедаться, сын мой. И правильно сделал. Я слушаю тебя, и упаси тебя Господь начать фантазировать. Итак, скажи мне: каким образом полковник ввязался во все это дело?
– Бестолочи, – застонал Водокоев. Дреич побагровел. – Ежов – мой человек. Он постоянно снабжал меня информацией о всех выставках в России. Если риск был оправдан, я нанимал людей и получал интересующий меня товар.
– Вот почему эта штабная с-с-с, не буду ругаться, не прислала людей. Этой с-с-с нравится, когда мы друг друга мочим. Он предупредил тебя о том, что Кирсан поехал на охоту?
– Конечно. Поэтому я так быстро и разделался с Алмаевым. Мы ждали нападения.
Я расстроилась. Так вот почему мы не победили.
– И он простил тебе убийство своей бабки?
– Да, Танечка, простил. Правда, я вначале побаивался, как бы он не прислал за моей головой какой- нибудь спецназ, но, узнав, что же написано в книге, он оставил мне только двадцать процентов от доли и списал все грехи. Я согласился, надеясь все переиграть, когда дело будет сделано.
– Вы перевели текст?
– Нам помог один человек. Есть такой имам Али. Он владеет древнекитайским.
Я не подала и виду, что мне знакомо имя. «Али знает, что следует искать, Али может читать старые книги», – я записала информацию на корочку мозга.
– Так из-за чего же погибло уже столько народу?
– Как я понял, карлик спрятал какие-то золотые пластинки. Их должно быть очень много.
– Сколько? – засуетился Дреич.
– Не знаю. Вроде пять возов.
Я, как ни старалась, не могла приняться за расчеты. Пять возов золота. Пять возов золота.
– Мне теперь ничего не достанется, но, поверьте, очень не хочется, чтобы эта властная тварь получила хоть пылинку.
– Да на себя он играет, на себя, – блеснул интеллектом Дреич.
– Будучи потомком людей, принадлежащих двум ветвям одной семьи, Геннадий Александрович решил вести двойную игру.
Водокоев разразился аплодисментами в мой адрес.
– Когда Хальзов затеял у себя выставку, я с подачи полковника был тут как тут. Помню, долго смотрел на витрину со скакунами и не мог оторвать глаз. Бестолковый старик, сам не ведая, что творит, решился выставить золотого будду с посланием предка. Я сфотографировал все экспонаты и отдал Ежову, зная, что глава одной ветви живет в Китае. Тот обеспечил через Чжана перевод. Главное, что удалось прочесть имя. Главы ветвей знали о существовании Вуатора и, естественно, проявили интерес к «источникам счастья». Потом они решили моими руками сделать всю грязную работу. Я согласился и был введен в курс дела. А с волками жить... Погоня за наживой затуманила сознание, и я приказал вытрясти книгу из бабульки.
– Кстати, кто вам сказал, где она находится?
– Ежов и сказал.
– Как?
– Только он об этом не знает. Нечего засыпать в моем присутствии. Я, конечно, не Кирсан, но кое-какие фокусы мне по силам.
– Чего? – не понял Дреич.
