В то же мгновение из глубины сцены появляется королева со своей камеристкой.
Не Розенберг ли это? Вот бесстыжий! Зови его!
Камеристка (зовет) Ну, где вы, право, сударь? Вернитесь! Королева приказала!
Цавиш возвращается, смущенно вертя в руке свой берет.
Королева
Иль я сегодня не в своем рассудке, Иль это лихорадка разыгралась, Иль потеряли вы последний стыд И разума остатки? Нету слов! Но ваше поведение — безумство! Оно уже бессмысленно-бесстыдно. Когда я прибыла, вы завопили; То были вы, от вас в пяти шагах Стояла я — и знаю. С той поры Меня не оставляют ваши взгляды, — Я им названия не нахожу, Но в бешенство они меня приводят.
(Приближаясъ к нему.) Во время танца вам дала я руку, И вы — наглец! — пожать ее посмели! Кто я? И кто вы сами? i
Цавиш
О, простите!
Королева
Так принято у вас чтить королеву? Будь я не так горда, чтоб мужнин гнев В своих делах мне призывать на помощь, Будь здесь, в Богемии, все, как у нас, Где обладает женщина правами, И голосом, и властью совершать, Что ей угодно, ибо королева Не попросту супруга короля,
Но повелительница, вы бы, сударь, Закаялись дерзить!
Цавиш
Прошу, простите!
Королева
Теперь — простите! Дерзость поначалу, А после — низменное раболепство. Что прятали у статуи вы, сударь?
Цавиш У статуи? Да что же там?
Королева
Записка!
Цавиш
Записка, в самом деле!
Королева (камеристке)
Принесите! Камеристка приносит. Что там написано?
Цавиш
Почем я знаю?
Королева Вы спрятали ее!
Цавиш Я? Право, нет! Королева Когда я шла сюда.
Цавиш Но я здесь не был,
Я шел оттуда.
Милостивый боже, Иль я действительно сошла с ума? Деревья там? А здесь земля и воздух? Я видела! От вас я в двух шагах Была, когда вы прятали записку.
Цавиш
Коль вы сказали так, о королева, Пусть будет так, хоть это и не так.
Королева Что ж там написано?
Цавиш
Мечты пустые! Восторженной поэзии плоды!
Королева (камеристке)
Дай мне!
(Открывает записку и читает.)
«Прекраснейшей!» Какой наглец! Скорее спрячь свидетельство безумства!
(Бросает записку к его ноьам.) А вновь ко мне приблизиться посмеешь, Пусть дерзновенного король накажет.
Цавиш
(поднимает записку, стоя на коленях перед камеристкой)
Так знайте же, я вам давно служу, И грудь мою давно жгла эта тэйна; Сегодня я решаюсь вам открыться, И я погиб, коль гневаетесь вы.
(Встает и уходит.)
Королева Ха-ха-ха-ха! Какой смешной безумец!
Камеристка
Смотрите, госпожа, в одно мгновенье Какого рыцаря я обрела.
Королева
Он, думаешь, имел в виду тебя? Он на меня глядел все время, дерзкий!
Камеристка
Ах, все равно! Приятно хоть в мечтах У ног увидеть рыцаря такого!
Королева
Такого? Право, ты меня смешишь!
Камеристка
Во всей Богемии, о госпожа, Нет никого, кто с Цавишем сравнится Фон Розенбергом. Гордую осанку, Походку, благороднее манеры Вы видели не хуже моего. А что до мужества, он самый храбрый Из тех, кто рыцарем себя считает. К тому же, он ведь в Падуе учился И песни сочиняет и поет, Себе аккомпанируя на цитре.
Королева
Тем хуже!
Камеристка
Чем же хуже, госпожа?
Королева
Презрением и золотом платили Мы в Венгрии играющим на цитре.
Камеристка
У нас иначе. Много есть дворян, Что с трубадурами поспорить могут. А этот Цавиш звоном нежной цитры
Зачаровал сердца довольно многим. (Раскрывает записку.)
Послушайте!
Королева (садится) За это он ответит!
Камеристка (читает)
«Прекраснейшей». — Ну, что ж, я благодарна! «Рука, как снег..»
Королева
Рука, как снег? Где смысл?
Камеристка
Бела, как снег…
Королева (снимая перчатку и разглядывая свою руку) Я думаю, он руку не видал, Перчатку разве что.
Камеристка
(читает) «Рука, как снег, И все же жжет. .»
Королева топает ногой.
Что вам угодно, госпожа?
Королева
Читай же!
Хочу сказать: что хочешь, то к делай.
Камеристка «Рука, как снег, И все же жжет, Пылает взор, Но он как лед!»
О, пусть тебя он, вспыхнув, опалит! Из мести я хочу его замучить.
Камеристка
«Нет слаще губ, Да речь их зла, Хоть дышит грудь, Но — как скала».
